Налини Сингх - Ангельский заложник

— Проклятье. — Эшвини любила ходить по лезвию бритвы, но когда в дело вмешивались ангелы, это лезвие грозило прорезать плоть до самых костей. — Прикроешь меня?

— Как всегда, — ответила та, не колеблясь ни секунды. — Кенджи и Баден будут ждать сигнала. Если что, мы вытащим тебя в течение часа.

— Спасибо, Сара.

— Ну, я не хочу потерять свой основной источник развлечений, — она почти расслышала улыбку в голосе директрисы. — Кстати, пока не поступало никаких новых заказов на Каджуна. Я просто подумала, ты захочешь это знать.

— Угу, — Эшвини, быстро попрощавшись, повесила трубку, спрашивая себя, что сказала бы Сара, знай она, кто именно стоял сейчас всего лишь в паре шагов.

Словно почувствовав, что она думает о нем, Жанвьер взглянул на неё именно эту секунду. Пытаясь выбросить из головы посторонние мысли, она направилась обратно к "дружной компании" ангела с вампиром.

— У вас есть какие-нибудь предположения, где Кэллан может держать Моник?

Взгляд ангела замер на ее губах, и она с трудом поборола желание сбежать. Несмотря на его мучительную красоту, у нее возникло нехорошее предчувствие, что его удовольствие для нее обернется лишь невыносимой болью.

— Нет, — ответил он, поднимая взгляд выше, к ее глазам. — Но завтра вечером он будет в «Дочери рыбака», — янтарь опьянял мощью. — А пока вы будете моими гостями.

Её вдруг захлестнула ледяная волна предостережения, и весь зной Атланты, казалось, не в силах был растопить холод, сковавший все тело.

Сон никак не приходил, и Эшвини сидела… на балконе гостевой комнаты, что выделил им Назарах. Она бы предпочла палатку в парке или койку в приюте для бездомных — все, что угодно, этому роскошному ангельскому жилью, где крики ужаса не давали ей заснуть.

— Как ты думаешь, скольких мужчин и женщин Назарах убил за свою жизнь?

Обычно она ощущала суть вещей только через прикосновение, но этот дом, как и его хозяин, был настолько древним, помнил столько крови, что все эти вопли не могли не отражаться бесконечным эхом у нее в голове.

— Тысячи, — послышался тихий ответ от вампира, прислонившегося к стене возле дивана, на котором она сидела. — Правящие ангелы не могут позволить себе милосердия.

Она подставила лицо ночному ветру.

— И все же некоторые считают их вестниками Богов.

— Ангелы — это просто ангелы. Как я — это всего лишь я. — Оттолкнувшись от стены, он подошел к ней и упёрся руками в деревянный подлокотник дивана. — Мне нужно кормиться, cher .

В груди вдруг резануло, неожиданно, больно, но она смогла взять себя в руки.

— Полагаю, у тебя не возникнет особых проблем с поиском пищи.

— Мой укус может доставить удовольствие. Некоторые ищут такого наслаждения. — Его палец проследил шрам у нее на шее, там, где билась ниточка пульса. — Кто тебя отметил? — В тихом вопросе был лед.

— Первая охота. Я тогда была юной и совсем неопытной. Вампир подобрался слишком быстро и чуть не разорвал горло. — Она не сказала, что специально позволила ему подойти так близко, чтобы ощутить поцелуй смерти. До той секунды, когда ее кровь наполнила воздух запахом меди, она думала, что хочет умереть. Чтобы заставить голоса в голове умолкнуть навеки. — Он научил меня ценить жизнь.

— Я попрошу разрешения Назараха, — произнес Жанвьер после нескольких невероятно долгих секунд, — воспользоваться здешними запасами крови для вампиров.

Благодаря своим остро отточенным чувствам, она ощутила, как меж ними повисли несказанные слова.

— И что же ты недоговариваешь?

— Ангел хочет, чтобы я оставил тебя одну, — его дыхание погладило кожу в интимной ласке, — иначе кровь мне бы уже предоставили. Он хочет, чтобы я ушел на охоту.

Она задрожала при одной только мысли о том, чего Назарах может желать от нее.

— Ты его разозлишь.

— Он слишком благоволит ко мне, чтобы убить за столь малое прегрешение. — Но вампир не двигался с места. — Почему в твоих глазах столько теней, Эшвини?

Она вздрагивала всякий раз, когда он произносил ее имя, словно это слово связывало их все крепче на невидимом глазу уровне.

— А почему в твоих столько секретов?

— Мне больше двухсот лет, — ответил он, и голос его был чувственным, как ночь, наполненная ароматом магнолии. — Я многое натворил, и не всем могу гордиться.

— Почему-то я не удивлена.

Он не улыбнулся в ответ, даже не вздохнул, оставаясь абсолютно неподвижным.

— Поговори со мной, моя Блейд.

— Нет. — Пока нет.