Нора Робертс - Время не властно

Он понимал, что играет с огнем, и все же с готовностью шел на риск. Один неверный шаг, одна крохотная оплошность — и все закончится, не начавшись. Но он привык считать жизнь увлекательной азартной игрой. Часто — может быть, даже слишком часто — он позволял себе действовать по наитию и сломя голову кидался навстречу опасности. А сейчас он подготовился, тщательно взвесил все за и против.

Целых два года он посвятил вычислениям, макетам, чертежам. Принял во внимание самые незначительные мелочи, все просчитал. Когда дело касалось работы, он предпочитал быть педантом, в теории испытал все возможные варианты. Пора, наконец, проверить теорию на практике.

Многим его сотрудникам казалось, что он давно пересек черту, отделяющую гения от безумца. Беспокоились даже те, кто в общем поддерживал его гипотезу. Все сходились на том, что он зашел слишком далеко. Впрочем, мнение окружающих его совершенно не интересовало. Важен лишь результат. Он приступал к самому важному для себя эксперименту, и результаты будут иметь огромное значение для его жизни и жизни близких.

Сидя перед широкой, изогнутой панелью управления, он походил больше на пирата, который управляет своим кораблем, чем на ученого, который вот-вот совершит важное научное открытие. Но наука составляла его жизнь, и потому он считал себя настоящим первооткрывателем — таким же, как Колумб и Магеллан в древности.

Он верил в судьбу в самом строгом смысле слова — в непредсказуемость существования.

Он намерен доказать, что прав. Помимо расчетов, достижений научно-технического прогресса, помимо собственных знаний и обширной памяти компьютера ему, как и любому первооткрывателю, для достижения успеха требуется еще одна необходимая составляющая.

Удача!

Он сейчас один в безбрежном, молчаливом море космоса, за пределами всех транспортных потоков, за пределами последнего квадранта, нанесенного на карту. Он один на один со своими мечтами — а такие мечты, как у него, не осуществишь в лаборатории. Он невольно улыбнулся — впервые с тех пор, как стартовал. Слишком долго он просидел в четырех стенах!

Одиночество умиротворяло и даже искушало. Трудно вспомнить, когда он вот так оставался наедине со своими мыслями. Его бы воля, он носился бы в космосе один, то ускоряясь, то замедляясь и наслаждаясь одиночеством, пока не надоест.

Отсюда, с края человеческих владений, его родная планета кажется ярким шариком, который все уменьшается в отдалении. Зато здесь у него есть время. Время — вот главное.

Удержавшись от соблазна, он проверил свои координаты. Он заранее скрупулезно высчитал и скорость, и нужную траекторию, и расстояние. Длинные пальцы ловко управлялись с рычажками и переключателями. Панель управления замерцала зеленым светом, в котором его худое, осунувшееся лицо сделалось таинственным.

Страха он не испытывал. Прищурившись и поджав губы, он направил свой звездолет к Солнцу. Он точно знал, что случится, если в его расчеты вкралась хотя бы самая крошечная неточность. Звезда притянет его к себе. Звездолет и исследователь испарятся за долю секунды.

Совсем скоро он узнает, что его ждет — последнее в жизни поражение или величайшее открытие. Яркая звезда заполняла собой панорамный обзорный экран. Вид открывался великолепный — мерцающий, крутящийся свет, который ворвался в кабину и слепил глаза. Даже на таком расстоянии солнце сохраняло власть над жизнью и смертью. Оно завораживало, словно пылкая, страстная красавица.

Не торопясь он опустил защитный козырек. Включил ускорение, наблюдая за приборами. Скорость звездолета приближалась к максимальной. Температура за бортом стремительно повышалась. Он прекрасно понимал: если бы не защитный козырек, ему бы обожгло роговицу. Если он ослепнет, то почти неизбежно погибнет и не достигнет цели своего путешествия.

Наконец завыла сирена, а звездолет резко тряхнуло под действием скорости и силы тяжести. В наушниках зазвучал спокойный механический голос. Компьютер передал скорость, координаты и, самое главное, время.

Кровь глухо пульсировала в висках, но руки пилота не дрожали. Он еще увеличил скорость.

Так быстро к Солнцу еще никто не летал. Стиснув челюсти, он до отказа нажал на рычаг. Началась вибрация; звездолет отклонился в сторону. Снова тряхнуло — один, два, три раза, — и только потом удалось выровнять курс. Его притиснуло к спинке кресла; он хватался за рычаги. Главное — не сбиться с курса.