Виктория Альварес - Против силы ветра

— Это была любовь с первого взгляда, как я уже сказала тебе едва открыв калитку в сад. И самое главное, что мы тоже нравимся этому дому. Он многое повидал за последние годы, но грустного было совсем мало, а трагического не случалось совсем. Он как миссис Мюррей — улыбчивая старушка, пахнущая медом, свежеиспеченным хлебом и чистой одеждой.

Шагая по кровати, она подошла к одному из прикроватных столбиков и отвязала балдахин, чтобы расправить его и рассмотреть получше. Солнечные лучи бликами отразились на узоре.

— Я бы хотела, чтобы полог и занавеси были голубыми, как в моем прежнем доме…, хотя, наверное, пришло время перемен. Я попрошу Веронику написать пару ирландских пейзажей для стен, а мы каждое утро будем наполнять свежими цветами вазы, которые поставим на этом комоде. А вот здесь, — она показала на центр балдахина, — подвешу омелу, как в прошлый сочельник, помнишь?

— Как я могу забыть? Как же быстро пролетело время! Кажется, лишь вчера ты преподнесла мне чудесную новость.

— Оглянуться не успеем, как наша девочка уже будет с нами. Через несколько мгновений начнет бегать по саду, заплетать волосы, влюбляться…

— Нет, пока я в состоянии этому помешать. В мире бродит слишком много Лайнелов!

Эйлиш рассмеялась. Она снова подвязала занавес балдахина и осторожно спустилась с кровати.

— Я слышала, как ты разговаривал с миссис Мюррей. Вы говорили о девочке?

— Поначалу да, но потом… — Оливер понизил голос, — она принялась рассказывать, что вся ее семья в восторге от моего романа, что ее ненормальная внучка повырезала мои фотографии из газет и хранит их в коробке. Я чрезвычайно рад, что тебе так понравился этот дом, но если вдобавок к нему по саду будет кружить эта девица…

Как он и предвидел, Эйлиш снова рассмеялась. Она крутанулась вокруг одного из прикроватных столбиков и с театральным жестом упала на кровать.

— Вот что меня теперь ждет, дамы и господа. Всю жизнь я мечтала стать художницей, писательницей, композитором…. а в итоге войду в историю, как жена успешного автора, а не как независимый автор.

— А мне без разницы, войдем мы в историю или нет, — заверил ее Оливер, гораздо более серьезным голосом. — Единственное, что имеет для меня значение — это, чтобы ты была счастлива.

Эйлиш подняла голову и посмотрела на него. Серебристые глаза искрились радостью.

— Я всегда счастлива, — прошептала она. — Пока ты со мной… разве может быть иначе?

Девушка похлопала ладонью по кровати, чтобы он присоединился к ней, и Оливер не заставил уговаривать себя слишком долго. Какое-то время они молча лежали рядом, глядя на балдахин над их головами, держась за руки и слушая, как миссис Мюррей открывает дверь дома, выходит в сад и принимается болтать с соседкой. Район был поспокойнее, чем у Кодуэллс Касл, можно сказать, что единственным источником шума, помимо квохтания двух старушек, были птицы, свившие гнездо в ветвях деревьев, ласкающих окна дома.

— Итак, миссис Сандерс, именно на этой кровати мы теперь будем заниматься любовью…

— Похоже на то, мистер Сандерс. Хотя, как мне кажется, вы говорите об этом в совершенно недопустимой манере. Вы почти заставили меня покраснеть, словно я вновь стала невинной школьницей.

— Подожди, еще не пришло время краснеть. Когда мы, наконец, получим ключи, отделаем дом в нашем вкусе и, наконец, останемся здесь одни… — он повернулся к ней, Эйлиш сделала тоже самое и посмотрела на него тем самым дерзким взглядом, который всегда начисто лишал его разума, — вот тогда мы и обновим наш новый дом совершенно незабываемым действом.

— Боюсь, с этим «действом» придется подождать, — ответила, развеселившись, Эйлиш, беря руку Оливера и кладя ее на выступающий живот. — Хоть ты и твердишь без конца, что я даже беременная выгляжу замечательно, но я похожа на кита…

— Глупости. У тебя никогда так не сияли волосы и кожа. Ты прекрасна.

— Но мы не должны так часто беспокоить малышку. Мне кажется, пришло время немного подуспокоится. До ее рождения осталось всего два месяца. В конце концов, у нас еще вся жизнь впереди. По-моему, стоит подождать.

Оливер фыркнул, но не мог не признать ее правоту. И, словно поняв о чем шла речь, что-то шевельнулось под его пальцами. Что-то, слишком похожее на крошечную ножку, натянувшую фиалковую ткань, покрывавшую живот Эйлиш. Оливер мгновенно сел на кровати.

— Ты это почувствовала? Почувствовала, как она пошевелилась? Я чуть не ухватил ее за ножку!