Алеся Троицкая: Возрождённая

Мой плазмотрон был приставлен ко лбу верзилы.

— Я тебя внимательно слушаю. Излагай свою проблему и проваливай, как правильно выразился Асмодей, к морскому дьяволу.

— Возможно, мы скоро все там будем… если не сможем выбраться из зоны шторма.

Я демонстративно перещёлкнула затвор предохранителя и выжидающе приподняла одну бровь.

— Я… я…

— Что здесь происходит? — Громкий бас капитана заставил всех нас вздрогнуть и обернуться. Я увидела побледневшую Марук, которая пряталась за широкой капитанской спиной.

С неохотой убрав плазмотрон и прицепив его к своему поясу, я невинно похлопала ресничками:

— Ничего. Просто знакомимся с командой, которая была настолько любезна, что не смогла обойти нас своим вниманием.

— А ну, вон отсюда! — рявкнул капитан застывшим матросам.

Через секунду коридор опустел. Капитан самодовольно усмехнулся и поманил нас пальцем, предлагая следовать за ним.

Проливной дождь мешал обзору, заставляя волосы налипать на лицо. Балансируя как канатоходец на тонком канате, я пыталась не поскользнуться и не вылететь за борт корабля, всеми силами цепляясь за железные поручни. Следом шла Марук, которая была тоньше и меньше меня, и ей приходилось еще труднее. Очередной порыв шквального ветра чуть не оторвал ее от руки капитана, за которую она крепко держалась.

Одна часть команды, бегая по палубе, пыталась совладать со стихией и не дать кораблю сбиться с курса, ну, или, в крайнем случае, не потонуть и не осуществить давнюю мечту капитана умереть вместе с кораблем. Другая ее часть готовила для нас шлюпку, укомплектованную мотором, навигационными приборами и всякими хитрыми приспособлениями, чтобы мы не утонули раньше, чем сможем отплыть от корабля.

Все, за чем я наблюдала, казалось мне безумием. Конечно, раньше я подумывала о самоубийстве, но только до того, как увидела свое будущее. Теперь же умирать мне совсем не хотелось. В очередной раз я пыталась докричаться до Асмодея, но штормовой ветер уносил мои слова:

— Асмодей… мы не можем… Мы должны переждать шторм и только после этого отправляться!

Бледная и перепуганная Марук явно была со мной согласна, хотя тоже не слышала моих слов. Но Асмодей без разговоров нацепил на меня спасательный жилет.

— Мира, если ты хочешь добраться до убежища, то нельзя упускать такой шанс!

— Шанс?! Да это самоубийство! Посмотри на море, там огромные волны! Они нас поглотят и не подавятся! — От страха мои глаза стали похожи на блюдца.

— Не бойся, все будет хорошо!

— Но я не понимаю, что за срочность?!

— Мира, корабль не может ждать. Капитан нас подбросил, как и обещал, а дальше наши пути расходятся.

— Боже, это самый настоящий суицид!..

В этот момент к капитану подошел один из членов его команды. Ну, как подошёл… подполз на четвереньках и стал рапортовать, что шлюпка готова и мы можем отправляться. Безумными от страха глазами я окинула матросов, которые смотрели на нас, как на смертников. У всех были каменные лица. В толпе я заметила двух уже знакомых мне членов команды. Ну, хоть кому-то хорошо в эту минуту! Они единственные смотрели с усмешкой и явно радовались нашей скорой кончине.

Первым в шлюпку спустился Асмодей, чтобы подстраховывать нас с Марук. После того, как девушка оказалась рядом с ним, я, перекрестившись, на негнущихся ногах стала преодолевать ступеньки веревочной лестницы, которая в этот неурочный час казалась настолько ненадежной и хлипкой, что от страха сводило мышцы во всем теле. Преодолев половину пути, я почувствовала беду. Все мои нервы зазвенели, вся моя энергия взвилась от ужаса и выброса адреналина. Повернув голову, я замерла: в нашем направлении неслась огромная волна. Снизу что-то кричал Асмодей, сверху — капитан, а время вокруг как будто замерло. Не прошло и секунды, как волна оторвала меня от лестницы и швырнула в пасть морскому дьяволу…

Мир перед моими глазами перевернулся. Где верх и где низ — это потеряло для меня всякое значение. Я барахталась в воде, не понимая, как выбраться наружу и сделать вдох. Нет… нет… нет, пожалуйста, я не хочу умирать! Я не должна, это неправильно!

Быстро работая руками и ногами, с помощью спасательного жилета, который тут же надулся, я, наконец, оказалась на поверхности. Но не смогла сделать и пары глотков воздуха, как очередной вал потащил меня на дно. И жилет уже ничего не мог с этим поделать.

Говорят, в тот миг, когда умираешь, перед глазами, словно скорый поезд, проносится вся твоя жизнь с самыми яркими воспоминаниями. Мой поезд сначала задерживался, а после, решив всё-таки проехать, оказался переполненным мусором. Мусором плохих воспоминаний и сожалений о том, что я могла сделать и не сделала. Я хотела думать о Велиаре и прекрасных моментах нашего будущего, вспомнить семью, маму, папу, Лидку, Викторию, которой обещала свободу где-то там, в другой жизни… но почему-то услужливая память подменивала факты, словно насмехаясь. «Смотри, смотри, ты не заслужила ничего хорошего за то зло, которое сотворила! Ты еще должна сказать спасибо, что так быстро и почти безболезненно умрешь!»