Клаудия Грэй - Вечная ночь

— А, привет.

Куда делся мой защитник из леса? Парень, стоявший передо мной, вовсе не проявлял желания обо мне заботиться; он вел себя так, словно видел меня в первый раз в жизни. Но ведь мы познакомились, разве нет? И однажды разговаривали с ним в лесу, когда он пытался спасти мою жизнь, а я в благодарность велела ему заткнуться. Но то, что я решила, будто это станет началом чего-то особенного, вовсе не значило, что так думает и он. Собственно, все говорило о том, что он совершенно точно так не считает. Он повернул ко мне голову буквально на секунду, торопливо махнул рукой и кивнул — так мы приветствуем случайного знакомого. И пошел дальше, растворившись в толпе.

Вот это да! Полная отставка! Не знаю даже, можно ли разбираться в парнях еще хуже, чем я.

Туалет для девочек на этом этаже был совсем рядом. Я нырнула в кабинку и, вместо того чтобы разразиться слезами, взяла себя в руки и попыталась собраться с мыслями. Что я сделала не так? Пусть наша первая встреча произошла при весьма странных обстоятельствах, но в конце концов мы с Лукасом разговорились, причем так, как до сих пор мне доводилось говорить только с лучшими друзьями.

Может, я не так уж много знаю о мальчиках, но все равно была уверена, что между нами возникла вполне реальная связь. И ошибалась. Я снова осталась в «Вечной ночи» одна, но теперь мне было даже хуже, чем раньше. Придя в себя насколько возможно, я поспешила на мамин урок и едва не опоздала. Мама сердито на меня посмотрела, но я пожала плечами и плюхнулась на заднюю парту. Мама мгновенно переключилась с режима «мама» на режим «учитель».

— Ну, кто мне может рассказать про Американскую революцию [1] Американская революция — значительные политические и социальные изменения в жизни жителей Северной Америки, произошедшие в результате Войны за независимость (1775-1783) и признания Великобританией независимости США. ? — Мама сцепила руки и выжидательно посмотрела на класс.

Я сползла на своем сиденье пониже, хотя и знала, что меня она первой не вызовет. Мне просто хотелось быть уверенной, что она понимает мои чувства. Юноша, сидевший рядом со мной, поднял руку, выручив всех остальных. Мама улыбнулась:

— И вас зовут мистер...

— Мор. Балтазар Мор.

Прежде всего, он выглядел как человек, который с гордостью носит имя «Балтазар», и никто над ним не смеется. Ему шло это имя. Он определенно чувствовал себя очень уверенно и был готов ответить на любой заданный мамой вопрос, причем не раздражающе уверенно, как большинство парней в классе, а просто уверенно.

— Что ж, мистер Мор, если бы вам пришлось обобщить причины Американской революции, как бы вы их сформулировали?

— Последней каплей стало налоговое бремя, навязанное английским парламентом. — Он говорил спокойно, почти лениво. Балтазар был крупным и широкоплечим настолько, что едва умещался за старомодной деревянной партой. Он неохотно изменил позу на учтивую, словно предпочел бы весь день просидеть развалившись, а не выпрямившись как полагается. — Разумеется, люди также беспокоились за свою религиозную и политическую свободу.

Мама вскинула бровь:

— Значит, Бог и политика важны, но деньги, как всегда, правят миром. — В классе раздались негромкие смешки. — Пятьдесят лет назад ни один американский учитель не заикнулся бы про налоги. Сто лет назад весь разговор крутился бы вокруг религии. Сто пятьдесят лет назад ответ зависел бы от того, где вы живете. На Севере вам бы рассказывали про политическую свободу. На Юге вам бы объясняли про свободу экономическую — каковая, безусловно, была невозможна без рабства. — Патрис что-то грубовато буркнула. — И конечно, в Великобритании нашлись бы те, кто описывал бы Соединенные Штаты Америки как эксцентричный интеллектуальный эксперимент, обреченный на неудачу.

Теперь смеялись чуть громче, и я поняла, что мама уже завладела классом. Даже Балтазар ей почти улыбался, причем так, что я едва не забыла про Лукаса.

Ну, не совсем. Но смотреть на эту его ленивую усмешечку было приятно.

— И мне бы хотелось, чтобы в первую очередь вы воспринимали историю именно так.

Мама подтянула вверх рукава кардигана и написала на доске: «Эволюция трактовок».

— Суждения людей о прошлом изменяются точно так же, как меняется настоящее. Картинка в зеркале дальнего вида изменяется каждую секунду. Чтобы понимать историю, недостаточно хорошо знать даты и места событий; я уверена, большинство из вас это знают. Но вы должны разбираться в различных трактовках, которые давались историческим событиям в разные века, — это единственный способ получить проекцию, которая в состоянии выдержать испытание временем. Вот на этом мы и сосредоточимся в течение нынешнего учебного года.