Кассандра Клэр - Трилогия о Драко - Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas

Вольдеморт со сладострастьем в глазах баюкал Чашу.

— Вот и славно. Пусть себе умирает, потом мы скормим его труп упырям в винном погребе.

На лице Люциуса вспыхнуло нетерпение.

— Мой Господин… этот человек… полагаю, он для вас куда важнее, чем горстка покойных Пожирателей…

Вольдеморт перестал ласкать Чашу.

— Он убил моих слуг, — мрачно сообщил он.

— И тем не менее он может стать самым лучшим, самым великим вашим слугой за все времена.

Вольдеморт опустил Чашу, хотя снова начал с вожделением поглаживать её.

— Ну, хорошо. Приведи его.

Люциус кивнул и поднял руку, решительным движение крутнув на пальце тяжёлое кольцо. Точно на три четверти оборота.

— Отравлена? — прищурился Гэбриэл.

Гарри почувствовал, что хватка вампиров ослабела, а сами они о чём-то неприятно зашушукались. Как можно осторожней он нащупал висящий на бедре меч, дивясь, что это за бред вдруг придумал Драко — из всех его идиотских баек это, пожалуй, была самая тупая, глупая и нелепая…

Гэбриэл рассмеялся.

— Какая прелесть. Видишь ли, даже если ты отравлен, на нас это не произведет ровно никакого эффекта, ведь мы же — не люди, коих может убить такой пустяк, как лихорадка, шепоток болезни или же ранение.

— Это яд иного рода, — возразил Драко, — и для вас он тоже смертелен.

Гарри был поражён: не знай он наверняка, как обстоят дела, то и сам оказался введён в заблуждение словами Драко. Он прикинул, успеет ли Драко выскочить на солнечный свет, если его прикрыть и с мечом в руках задержать остальных. Хотя… Их слишком много: десятки красных глаз, поблёскивающих в темноте, — ряд за рядом…

— Мне страшен только солнечный свет, — раздражённо дёргая губой и вновь обнажая клыки, сообщил Гэбриэл. — Ну же, мальчик…

Когтистая рука кинулась змеёй, вцепившись в руку Драко и подтянув слизеринца ближе, тогда как вторая заскользила вдоль лица, проследив линию от уголка глаза до нижней челюсти. Драко смотрел строго вперёд, мысленно твердя отчаявшемуся задавать вопросы Гарри одно и то же.

…Стой, где стоишь, Поттер. Просто стой.

…Но, Малфой!

…Гарри, стой там! — заорал Драко, и его мысленный голос зазвенел так громко, что, ошеломлённый, Гарри отшатнулся. В следующий миг он с ужасом увидел, как Габриэл в некой пародии на объятия притянул Драко к себе… приподнял подбородок… склонился…

Клыки вампира погрузились в горло Драко.

Первое, что она осознала, — боль. Второе — вкус крови во рту. Джинни попробовала вздохнуть снова и едва не лишилась чувств от пронзившей её боли. Будто в бок вонзили кинжал.

…Похоже, одно ребро точно сломано. Но где я?

Она лежала на чём-то жёстком, голова чуть выше, ноги поджаты. Колено прострелила боль. Джинни медленно открыла глаза, поморгала. Закрыла. Снова открыла.

Чернота. Не темнота — именно чернота. Ничего не видно, хоть глаз коли.

От ужаса Джинни завопила в голос, попыталась сесть, и в этот миг вокруг неё возникли чьи-то руки: они схватили, вонзились пальцами в плечи.

— Ты жива.

Она не узнала голос во тьме, и ужас, как живое существо, заколотился в её груди.

— Ослепла… — прошептала она сквозь кровь во рту, — я ослепла…

— Нет… — что-то легонько скрипнуло, и, к её огромному облегчению, вокруг посветлело, явив взору то, что изнутри походило на чёрный мраморный короб.

Ни окон, ни дверей…

Склеп без всякого намёка на выход.

— Ты не ослепла. Но я думал, что ты уже умерла.

О, теперь она узнала голос. Вывернувшись из стиснувших её плечи объятий, Джинни развернулась к Тому.

Он, привалившись к одной из чёрных стен, смотрел на неё в упор. Его руки, рубашка, колени, даже волосы — всё пропитала кровь, однако же, похоже, он был не ранен. Джинни с содроганием поняла, что он держал её всё то время, пока она была без сознания. Сразу засосало под ложечкой.

— Пыталась покончить с собой… — даже в тусклом свете Джинни видела синий яд глаз Тома.

Она обтёрла рот рукой. Кровь.

— Пыталась покончить с тобой, — уточнила она.

— И с собой заодно. Вирджиния, я впечатлён, — теперь его голос вился по-змеиному. — Всегда считал тебя слабой и бестолковой. Похоже, я был прав только наполовину.

Том, ты, как всегда, горазд поговорить, — кисло подумала Джинни.

— Что тебе за дело, если я умру? — отрезала она, отодвигаясь от него как можно дальше.

— Если умрёшь ты, я тоже умру. Соответственно, я пытался тебя спасти, — внезапно лицо его исказилось, сразу став безобразным. — Если б только не предательство… Люциус предал меня. Убью, порву… — забушевал Том.