Кассандра Клэр - Трилогия о Драко - Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas

— Точно, — Гарри поднял палочку и указал её на сплетение ветвей позади Драко. — Nullus

veneficium ager, — и ветви затряслись, а потом увяли и исчезли вовсе. За ними оказался широкий проход, ведущий во тьму. Гарри сунул палочку в карман и скомандовал: — Пошли.

Драко чуть усмехнулся — уголком губ.

— С другой стороны, иногда и от тебя бывает польза.

— Да, — кивнул Гарри, — мне это как-то говорили.

— ОТПУСТИ меня! — в пятый или шестой раз завопила Джинни в то время, как Тристан волок её сквозь опускающуюся замковую решётку и бесконечные двустворчатые двери.

— В тот миг, когда очутимся мы в замке, дорогая, и будем под защитой крепких стен.

Джинни принялась лупить его по спине и продолжила экзекуцию во время путешествия и по бесконечным коридорам, и через арку, изукрашенную жемчугами и серебром, и по грандиозной в плане роскоши и размеров гостиной: обитые вишнёвым шёлком стены, портьеры с золотыми кистями, повсюду палисандровые оттоманки — бархат и самоцветы — и на одном из них растянулся длинноволосый брюнет в пурпурно-красном атласе. На запястья упали белопенные кружева, когда он сел и пристально взглянул на Тристана- тот бесцеремонно плюхнул Джинни на розовую кушетку, стараясь унять дыхание.

— Сердечный друг, — произнёс безымянный пока молодой человек с некоторым интересом, — ужель она опять сбежать пыталась?

— О нет, ничуть: она лишь заблудилась, цветы в лугах сбирая на венок.

— Тебе ль не знать, что люди говорят, о Трис, — продолжил темноволосый юноша, — коль любишь ты, пусти любовь на волю: и если не вернётся, то поймай и голову безжалостно снеси.

Он фыркнул своему замечанию, зелёные глаза вспыхнули, и Джинни немедленно его узнала: это был Гарри, однако совсем, совсем другой Гарри — каким бы он стал, если б его растил Малфой.

Порочный и самодовольный.

Хотя, с другой стороны, опекунов Гарри тоже сложно назвать добрыми и любезными людьми, — тут же мелькнуло у Джинни. — Наверное, у него просто душа такая добрая и чистая, что никакое зло его даже и коснуться не может.

Этот же юноша был совсем иным: взгляд, устремлённый на Тристана, противно поблёскивал.

— Не начинай, Себастиан, — вздохнул Тристан.

Себастьян.

Джинни лихорадочно завспоминала его роль в книге, однако безуспешно — не иначе, читала это место, когда напилась с Блэз.

На лестнице раздались шаги, и Джинни приподняла голову, дабы ознакомиться с очередной персоной, спускающейся к ним по золотой винтовой лестнице. Женщина: длинные стройные ноги, оканчивающиеся острыми шпильками. Новоприбывшая сошла вниз, явив присутствующим всё своё великолепие: длинные чернильно-чёрные волосы, красный кожаный корсет и чёрный пояс с подвязками, украшенный золотыми осами, а также богатое ожерелье на изящной шейке.

Ясно дело. Рисенн Малфой. Она же…

— …леди Стасия! — воскликнул Себастьян, с готовностью вскакивая на ноги.

— Расслабься, Себастьян, — отмахиваясь, промурлыкала в ответ та, — ещё не время порки ежедневной.

Себастьян смиренно рухнул обратно на кушетку. Джинни обратила внимание, что Тристан также не сводит глаз с Рисенн-Стасии, причём рот его сам собой приоткрылся, от чего она немедленно почувствовала вспышку досады: даже в дурацком дамском романе Драко всё равно не дарил всё своё внимание ей одной.

— Да что, Тристан, такое, в самом деле! — рявкнула она.

Он подскочил и раздражённо обернулся:

— Тебе ли говорить. После истории со Свеном…

— Поделать не могла я ничего, — Джинни перестала понимать, сама ли она говорит или же её устами начала вещать Риэнн, — ведь в том пирате было нечто… нечто…

— Ах, был бы он последним, ей-же-ей! — горячо выдохнул Тристан, и Джинни осознала, что сердитый он ей куда как симпатичнее. Ибо так он сильнее походит на Драко.

Да, если впридачу не смотреть на его верхнюю губу, то вполне…

Джинни щёлкнула пальцами и указала на Тристана:

— Так! Иди и быстро побрейся!

Тристан открыл, было, протестующе рот, однако, похоже, передумал и вышел из комнаты; через мгновение за ним с загадочным видом последовал Себастьян — впрочем, сейчас Джинни всё равно было не до них. Она обвинительно обернулась к леди Стасии:

— Знаешь, уж коли я и начала бредить этими Полными огня брюками, то до жути нечестно, что в моих галлюцинациях снова оказалась ты. Противней твоей героини никого нет. Во всяком случае, для меня

— Знаю, — вишнёвые губы леди Стасии изогнулись в усмешке. — Отнюдь — сие не бред, малышка. Можешь мне поверить.