Джена Шоуолтер - Самая темная страсть

И полными презрения.

Тот же взгляд, которым она смотрела на него на небесах.

Ах.

Старое чувство отвращения поднялось внутри него, заполняя его.

Видимо даже в смерти у него должен был быть враг.

"Сегодня, должно быть, день моего рождения" сказала она с жестокой улыбкой.

"Один за другим мужчины, отправившие меня сюда, решают ко мне присоединиться"

"Ты ошибаешься.

Это подарок для меня.

Теперь тебе обеспечены вечные муки"

Она шагнула к нему — чтобы напасть? — но остановилась и выдала новую улыбку.

"Итак.

Как Мэддокс? Надеюсь, умирает?"

Мэддокс был одним из тех, кто убил ее.

Воин не смог совладать со своим демоном, Насилием и наносил ей удар за ударом, снова и снова.

"Ты будешь разочарована, узнав, что он в порядке.

У него даже будет ребенок"

Дыхание застряло у нее в горле.

"Да? Как мило."

Она выдохнула, вместе с выдохом, казалось прорвала плотину внутри нее.

"Сволочь! Он не заслуживает быть счастливым! Он убил меня, позволил, чтобы мой ларец украли, и теперь никто не знает где он.

Это наш билет отсюда, но нееееет.

Даже я не могу найти его.

Он все уничтожил, а теперь его мечты сбываются? Думаешь я не знала, что он всегда хотел иметь семью? Я знала! Но он должен был умереть! Он был тем, кто…"

"Ох, да возьми же себя уже в руки."

Баден броисл на Аэрона взгяд "вот-видишь-что-мне-приходиться-выносить".

"Боги.

Ты все такая же сука как и была раньше."

Молчание.

Воздух со свистом вырвался из легких.

Ее глаза прищурились, глядя на рыжего.

"Чувствуешь себя теперь непобедимым, потому что появился друг, чтобы защитить тебя?"

"Врядли.

Я в любом случае непобедим."

Они продолжили пререкаться, но Аэрон перестал обращать на них внимание, он застрял на словах, сказаных Пандорай в своей страстной речи.

Найдя ларец, дьявольщина, они освободятся из этой сферы? Правда это или ложь, он не знал.

Что он знал? Если он сможет сбежать отсюда, он мог бы найти Оливию, как хотел.

Сможет ли она видеть его?

Да или нет, его это не заботило.

Он сможет видеть ее.

Ларец — мой.

Оливия стояла перед Небесным Высшим Советом, и во второй раз в их руках была жизнь и смерть.

В течение нескольких дней, она ходатайствовала о своем деле, отказываясь сдаться или уйти, но они продолжали отклонять ее прошение, слишком довольные итогом.

Аэрон был мертв, как они хотели, а Легион вернулась в преисподню.

К себе домой.

Что-то Лисандр до конца не объяснил Аэрону.

Она развела свои руки в сторону, и повернулась, позволяя им увидеть ее.

Всю ее.

Кровь Аэрона была смыта с ее мантии, но не с ее рук.

Она не позволила своим рукам даже прикоснуться к ткани.

Она хотела, чтобы виновные, увидели, что содеяли.

Ее пристальный взгляд, встретился с каждым из участников, восседавших на их тронах.

Они были прекрасны, каждый из них.

Сильные, гордые и чистые.

Они излучали справедливость.

Они излучали невиновность.

Они не дрогнули под ее испытывающим взглядом.

Никакой нерешительности.

Ты уверенная, решительная.

"Наказав его," воззвала она, "вы наказали меня.

На веки вечные.

Я пала, да, но вы позволили мне вернуться.

Я снова такая же как вы.

Ангел.

Это означает, что моя душа, так же чиста, как и ваши.

Поэтому я спрашиваю вас… что я сделала, чтобы заслужить такое наказание?"

Наконец, поднялся шепот.

Надежда опять расцелва в ней.

"Что ты имеешь ввиду?" один из мужчин спросил ее.

"Разрешение тебе вернуться сюда, не было наказанием, а было привилегией."

"Я люблю Аэрона.

Я не могу быть счаслива без него."

"Ты можешь", сказала одна из женщин.

"Тебе просто необходимо время, чтобы…"

"Нет! Не время.

Я заслуживаю быть такой же счастливой, как тысячи, которым я помогла, и я говорила вам что это повлечет за собой."

На этот раз шепота не было.

Только молчание.

Тяжелое молчание.

Пораженное молчание.

Тем не менее, она не склонила голову и не попросила прощения за свою наглость.

Она не отступит.

Только не в этом.

Если они не вернут ей Аэрона, она умрет с ним.

Он не умрет один.

Решено.

"Если вы оставите все как есть, лишите жизни хорошего человека, вы будете не лучше тех, от кого защищаете людей."

Он будут как демоны.

Она оставила это невысказанным, но ее намек был ясен.

"Хорошие люди всегда лишаются жизни, Оливия.

Это цена доброй воли."

Произнесла другая женщина, более тихим голосом, с намеком на сочувствие.