Дженнифер Рардин - Землю грызет мертвец

А когтистые лапы продолжали тянуть тело сборщика к себе, и как только его ноги переползли порог, дверь исчезла в ударе грома.

У дверей фургона нас встретили Кассандра и Бергман.

— Ты снова стал прежним! — заметил Бергман, когда Вайль снял шлем.

Вайль устало кивнул:

— Наверное, мне просто нужно было немножко тишины после боя.

— Еще и полотенце было бы нелишнее, — добавила я.

Хотя Вайль считал, что усвоил приличную долю брони, все равно он был мокрый, хоть отжимай. А поскольку домой нас отвезла я, то выглядела я так, будто целая футбольная команда пыталась облить меня тонизирующей газировкой и наполовину преуспела. На заднюю половину.

Мы поблагодарили Джерико и его ребят, попрощались, обещали завтра вернуть мотоцикл вычищенным и блестящим. Ребята из спецназа взялись проследить за чисткой, поскольку мы вроде как спасли фестиваль от катастрофы. Коул, необычно тихий и созерцательный, остался с ними.

Будто прочитав мои мысли — а может, так оно и было? — Кассандра спросила:

— А где Коул?

— Скоро вернется, — ответила я. — Сейчас он вместе с Джерико.

— И?

— Мне за него неспокойно. Он сегодня убил пару человек и сборщика. И был не совсем в своей тарелке, когда мы уезжали.

— Да ничего с ним не случится, — раздраженно бросил Вайль, и мне показалось, что в его голосе прозвучала… да, ревность. Следующие его слова подтвердили подозрение. — Почему ты никогда обо мне не беспокоишься? Меня последние превращения просто измотали.

— Чувак, ты-то бессмертный. И не бывает, чтобы у тебя времени не хватало поспать.

Я и сама была выжата как лимон, поэтому места для сочувствия у меня в повестке дня не осталось. Особенно к вампиру, который и втянул Коула в наши дела.

Меня аж до боли в костях тянуло завалиться в фургон и поскорее спать, но с мотоцикла Джерико я сошла неохотно. Да, я влюбилась в мотоцикл, принадлежащий другому. И ощущала это как грех.

К сожалению, путь мне перекрыла Кассандра, и только тогда я заметила виноватые взгляды, которыми они обменивались с Бергманом. Начал он:

— Мы тут подумали, ну, понимаешь, пока ты на нас по новой не напустилась… в общем, мы хотим извиниться.

— Да, — поддержала его Кассандра. — Это была наша вина.

— Естественно, — согласилась я, хотя совершенно не успевала за ходом их мыслей.

— Я должна была тебе сказать, что зачарованные предметы могут подавлять естественную Чувствительность — скажем, возможность видеть слабые места в щите сборщика. Я знала, но не сказала ничего, потому что боялась, как бы Бергман не стал язвить насчет магии. И вот из-за этого моего упущения… ты могла погибнуть.

У нее задрожали слезы на ресницах.

— А я не должен был позволить собственным страхам превращать меня в такого идиота. Я… я не хочу совсем перерезать то, что нас связывает. С тобой так чертовски интересно… — Ага. И к тому же я — один из немногих друзей, у него оставшихся. Но он мужчина, и эту тему затрагивать не стал. — Ну, просто очень напряженно все это получилось… И ты извини, что я тебя подвел. — Он посмотрел на Кассандру, и она кивнула. — Извини нас обоих.

Вот уж правда, что убивают человека самые ему близкие.

Я скрестила руки на груди, чтобы не было искушения встряхнуть их обоих как следует или стукнуть головами. Я едва-едва не сказала им, что если хотят дальше со мной работать, так пусть ведут себя как взрослые, а не двухлетки, подравшиеся из-за игрушек в яслях.

Но тут у меня заныли руки, а потом и ноги. Я вспомнила лицо Кассандры, когда она везла меня в больницу, вспомнила глаза Бергмана, когда меня нашли стоящей в заливе с приставленным к собственному виску дулом.

Глубоко вздохнув, я ответила:

— Это задание каждому из вас нелегко далось. Вы оба — мастера своего дела, а потому у каждого из вас — непобедимая страсть играть исключительную роль, так что не сцепиться вы не могли. И все же вы сделали самую трудную часть работы и были отличной командой. — Я пожала плечами: — Я вас прощаю.

Кассандра всплеснула руками — она всегда так делает, когда радуется. У Бергмана глаза засияли так, что очки пришлось снять, чтобы не ослепнуть самому. Они победно хлопнули друг друга по ладоням — Бергману это показалось больно, судя потому, как он потирал руку о штаны, — и скрылись в фургоне. Но почти сразу Бергман вышел оттуда, держа в руках наш защищенный от подслушивания телефон.

— Это тебя, — сказал он Вайлю, передавая ему трубку.

— Да? — Вайль послушал секунд двадцать. Глаза у него потемнели — услышанное прошло сквозь фильтр эмоций. — Еще как хотим. Будем там через двадцать минут. — Он захлопнул телефон. — Давай переодевайся.