Роберт Блох: Живой мертвец

Весь день, пока внизу в деревне грохотала орудийная канонада, он отдыха. Когда уже начало смеркаться и грохот залпов затих вдали, он понял, что все закончилось: наступающие американские войска форсировали реку. Наконец они ушли, и он снова был в безопасности.

Граф Барсак вышел из тайника среди развалин большого замка, расположенного близ деревни, на вершине поросшего лесом холма.

В черном плаще, темноволосый, с черными глазами и синюшными подглазиями на бледно-восковом лице, он стоял высокий и худой – худой как скелет, безобразно худой – и кривил в усмешке ярко-красные губы. Во всей его внешности только губы имели цвет жизни.

Граф стоял в сумерках и усмехался: пробил час – можно приступить к игре.

К игре под названием смерть, к игре, им уже множество раз сыгранной.

Он играл смерть на сцене Гранд-Гиньол в Париже. Тогда его звали просто Эрик Карон, тем не менее он имел определенную известность как исполнитель необычных ролей. Затем началась война, а с ней появился шанс.

Задолго до падения Парижа под ударами немецких войск он стал тайным агентом Райха. Деятельность на шпионском поприще складывалась удачно, и его очень ценили: помогал талант актера.

И он добился-таки высшей награды – получил главную роль, правда, не на сцене, а в реальной жизни. Играть без света юпитеров, в кромешной тьме – это ли не воплощение актерской мечты. Да к тому же играть в пьесе, самим тобой написанной.

– Все проще простого, – доложил он своему начальству. Замок Барсака необитаем со времен Великой французской революции. Даже днем никто из деревенских не рискует приблизиться к нему. Из-за легенды, согласно которой последний граф Барсак был вампиром.

Предложение приняли. В большом тайнике неподалеку от замка установили коротковолновый передатчик и разместили там троих опытных радистов, работавших по очереди. И возглавил всю операцию он – «граф Барсак». Ангел-хранитель, а точнее демон-хранитель.

– Ниже по склону холма находится кладбище, – сообщил он своим подопечным. – Это скромное место последнего приюта бедных невежественных людей. Единственное внушительное сооружение там – родовой склеп Барсаков. Мы вскроем его, вынесем останки последнего графа наружу и устроим так, что жители деревни обнаружат пустой гроб. После этого они никогда более не осмеляться приблизиться ни к склепу, ни к замку, потому что получат подтверждение правдивости легенды: граф Барсак – вампир, и он снова бродит по свету.

Тогда возник вопрос:

– А если будут скептики? Если кто-нибудь не поверит?

– Поверят, – последовал незамедлительный ответ. – Потому что по ночам буду появляться я – граф Барсак.

И когда он показался в гриме и черном плаще, все вопросы сразу отпали: это была его роль.

Да, это была его роль, и он отлично с ней справился. Взбираясь по лестнице, граф одобрительно покачивал головой. Он вошел в фойе замка. Крыши не было, и только паутина скрывала от взгляда сияние восходящей луны.

Да, это была его роль, но всему приходит конец. Американские войска стремительно наступают, значит пора опустить занавес, пора раскланяться и уйти со сцены. Об уходе он позаботился заранее.

С началом отступления немецких войск склепу нашли еще одно применение. Там устроили надежный склад антиквариата, принадлежавшего Герингу, а в замок пригнали грузовик. Трое радистов получили новые роли: они должны спуститься на грузовике вниз к склепу и погрузить в него ценности.

Ко времени появления графа все должно быть погружено. Затем они наденут похищенную американскую военную форму, возьмут поддельные документы и пропуска, проскочат через линию фронта за рекой и в установленном месте присоединятся к немецким войскам. Он предусмотрел всякого рода случайности. Когда-нибудь в своих мемуарах…

Но думать об этом сейчас было некогда. Граф посмотрел на небо – луна взошла высоко. Пора отправляться в путь.

Ему не очень-то хотелось уходить. Там, где другие видели только пыль и паутину, он видел сцену – декорации его самого удачного спектакля. Играя роль вампира, он не пристрастился к вкусу крови, но как актер, он обожал вкус славы. А здесь он достиг ее.

«Расставанье есть сладкая печаль». Строка из Шекспира. Шекспир писал о привидениях, ведьмах и вампирах: он знал, что публика – тупая масса – верила в подобные вещи. Верила тогда, верит и сейчас. Великий актер всегда может заставить своих зрителей поверить.