Марина Ефиминюк - Пряная штучка

— Даже не сомневаюсь, — коротко улыбнулся Стивен. — К слову, вчера вечером мы виделись с Робертом, и он сказал одну исключительно забавную вещь.

— Любопытно было бы услышать, — с любезностью спросила я, хотя было совершенно неинтересно.

— Что это у вас такая игра.

У меня вспыхнули щеки, уши и наверняка шея пошла красными пятнами. К счастью, воротник на платье глухо застегивался почти до подбородка, но уши-то все равно горели, доказывая, какой чудовищной силы конфуз я испытывала.

Следуя главным постулатам репортерской службы: мало говори, внимательно слушай и задавай наводящие вопросы, я уточнила:

— Если господи Палмер ни при чем, то какова причина вашего молчания?

Мысленно я помолилась, чтобы не оказалось, что повару Его Величества просто не понравились сами смеси. Тогда «Пряной штучке» не поможет ни одна протекция.

— Причина в том, что мы не получили от вас ни одной банки смесей, — развел руками Стивен.

— Простите? — Я вдруг поперхнулась воздухом и все-таки попросила вмиг севшим голосом: — Можно мне воды?

Хозяин кабинета поднялся и плеснул в хрустальный стакан воды из графина. Я хлопнула сразу половину, но лучше себя не почувствовала. Брукс, из деликатности делая вид, будто не замечает моего замешательства, продолжил:

— Я даже писал вам на прошлой неделе, хотел напомнить о соглашении, но так и не получил ответа. И когда вы вчера прислали записку, то решил, будто ответ вы решили дать лично. Так что скажете?

— Сколько у меня дней, чтобы прислать вам образцы заново? — решив обдумать ситуацию позже, сосредоточилась я на главном.

— Если успеете до послезавтра прислать смеси, то думаю, Его Величество сможет оценить удивительные качества вашего товара, — тут же предложил Стивен.

— Вручу вам лично, передам из рук в руки, — улыбнулась я, собираясь прощаться, и отставила ополовиненный стакан на столик.

— К слову, Алекса, вчера наш общий знакомый передал мне одну занятную штуку. Хотел, чтобы вы увидели. — Стивен выглянул из кабинета и прикрикнул помощнице: — Одри, принесите вчерашнюю посылку.

Вопреки моим ожиданиям в кабинет вошел сутулый молодой человек, а не хорошенькая девушка, портрет какой я нарисовала в воображении. Видимо, родители бедняги ужасно хотели девочку, раз назвали сына женским именем. Страшно представить, как его дразнили в школе.

В руках секретарь нес деревянный ящичек, который водрузил на столик рядом со стаканом воды.

— Откройте, — приказал Стивен, и парень послушно отодвинул крышку.

В кудрявых тонких стружках, засыпанных в ящик, чтобы предотвратить порчу, теснились стеклянные баночки с бежевыми крышками, на которых золотыми буквами было выдавлено «Острый перчик» .

Не спросив разрешения, я быстро вытащила одну из емкостей и не поверила собственным глазам. За толстым стеклом красивыми ровными рядами был выложен разноцветный перец. Мы-то в «Пряной штучке» мастерами не являлись, насыпали перец ложкой, не всегда ровно, а потому рисунок в каждой баночке выходил уникальной. «Острые перчинки» радовали глаз педантичной опрятностью и соразмерностью. Если верить витиеватой надписи на бежевой этикетке, смесь предназначалась для жареной курицы. К горлышку была привешена сложенная вдвое бумажка с инструкцией, скопированной с этикетки «Пряной штучки».

Удержать маску невозмутимости у меня не вышло. Видимо, потрясенное молчание оказалось столь красноречиво, что Стивен прокомментировал:

— Кажется, у вас появился последователь, госпожа Колфилд. Наш общий знакомый рекомендовал этот продукт, как один из лучших в озерном крае. Если бы я не пробовал ваши «Штучки», то, не задумываясь, предложил эти пряности в королевскую кухню.

Общий знакомый, значит? Я скрипнула зубами. Роберт Палмер, убью, скотина! Еще говорил, что я названия не умею придумать, а сам себе оттяпал!

— Вы позволите мне взять одну банку? — попросила я. — В Питерборо «Острый перчик» не продается. Наверное, меня боятся.

— Извольте, — сделал он приглашающий жест рукой.

Мы попрощались. Когда я закрывала дверь в кабинет, то Стивен уже погрузился в работу.

Выйдя за ворота дворцового ансамбля, первым делом я направилась в центральный почтамт, находившийся в десяти минутах ходьбы от площади. Но даже не успела пройти и нескольких ярдов, как напротив пешеходной мостовой остановился экипаж.

— Алекса! — позвал меня Фред, высунувшись из кареты. — Садись?

Выглядело так, что он дожидался моего возвращения из дворца. Отказываться было неловко, я забралась в двухместный тесный экипаж и немедленно пожалела, вдруг почувствовав себя в ловушке.