Марина Ефиминюк - Пряная штучка

— План такой: ты выходишь из клетки, и мы едем в храм. Венчание назначено на двенадцать. — Он вытащил из кармана золотые часы и проверил время. — Согласишься на кольцо моей матери или хочешь новое. У нас ещё два часа, чтобы съездить к ювелиру.

— Ты ведь шутишь? — ошарашенно переспросила я.

— Отнюдь, — покачал мужчина головой. — Знаешь, во сколько тебе обойдутся волосы, выдранные у невесты королевского представителя в озерном крае? Тридцать суток ареста и пятьдесят золотых штрафа. Александру Колфилд точно загребут, но в сторону госпожи Палмер, не подумай, будто я рисуюсь, даже посмотреть побоятся. Так что в храм или в исправительный дом?

— Я согласна на венчание, — моментально ответила я.

— Ладно.

Между нами повисло странное молчание. Мы изумленно смотрели глаза в глаза.

— Ты ведь серьезно? — изогнул брови Роберт.

— Конечно, — хмыкнула я. — В Питерборо все считают, что ты из ревности напал на Фреда, чтобы отрубить ему ногу. Ты испоганил мне репутацию, так что просто обязан жениться!

Пять лет спустя…

Если что-то могло пойти не по плану, оно обязательно шло не по плану. В моем случае, абсолютно все. С утра зарядил снегопад, и кучер до сих пор не приехал к особняку, чтобы отвезти меня на церемонию открытия очередной «Пряной штучки». Гувернантка близняшек слегла с жаром и страдала в кровати. И еще я потеряла красную ленту для торжественной церемонии… Другими словами, через час перед особнячком «Пряной штучки» соберется публика, а мне было не на чем доехать до места и нечего разрезать для торжественности. Хорошо, что имелось, с кем оставить детей.

— Милая! — сдержанным голосом, намекавшим, что находится в тихой панике, позвал Роберт. — Алекса, подойди, пожалуйста!

Иногда проще дать, чем объяснить, почему не хочется, поэтому я заглянула в столовую, где папа кормил дочерей. Девочки чинно сидели на высоких стульях и с серьезным видом ловили ложки с кашей, протянутые отцом.

— Я делаю все верно? — уточнил он, кивнув на близняшек, перемазанных кашей. Детям уже по два года, а он все как в первый раз.

— Роберт, дорогой, дети едят кашу ртом, а не носом.

— А я и не заметил, — буркнул он, вытирая одной из дочерей перепачканный нос.

— Переодень костюм, иначе уделаешь…

На штаны ему полетела молочная клякса, и Роберт прикрыл глаза.

— Я предупреждала, — не преминула прокомментировать я, и вдруг взгляд зацепился за красненькие ленточки, кое-как вплетенные в мягкие волосы дочерей. — Что это?

— Экономка решила, что девочкам не мешает принарядиться, — объяснил он. — Нравится?

— Нравится? Вы разрезали мою торжественную ленту, свол… — поперхнулась я ругательством, своевременно вспомнив, что при близняшках сквернословить запрещалось.

Потом они, картавя слова, выдавали гувернантке такие речевые обороты, что женщина падала без сил и запиралась в комнате на сутки. Для человека, смотревшего за детьми, она, вообще, обладала очень нежной натурой.

От разбора полетов благоверного спас стук в дверь. Экономка заторопилась открыть, и в особняк сначала влетела похожая на вертлявый снежный ком болонка. Вприпрыжку за собачкой ворвался пятилетний мальчишка. Следом появился живот Стаффи, потом сама будущая мамаша с блаженной улыбкой на устах, а завершал процессию Ирвин со свертком, перевязанным голубой лентой. Младшему Гроверу на прошлых выходных исполнилось одиннадцать месяцев.

— Снимай ленту с Гровера младшего! — немедленно приказала я Ирвину.

— Ты решила раздеть моего сына? — возмутился он.

— Именно!

Едва многочисленное семейство появилось, как тихий дом наполнился гомоном, криками и собачьим лаем.

— Зачем ты позвала Гроверов? — тихо цедил Роберт. — Смерти моей хочешь?

— Это всего на три часа. Мы сейчас с Ирвином быстренько лавку откроем и вернемся.

— Три часа? — простонал муж и накинул мне на плечи меховое манто: — Детей четверо! А если твоя подруженция решит родить?

— То их будет пятеро.

— Ты точно решила стать вдовой!

— Я в тебя верю, ты справишься. — Я чмокнула Роберта в щеку: — Не скучай, милый.

— Да я бы с радостью, но когда? — развел он руками и тут же предложил: — Может, лучше оставим дома Ирвина?

— Нет! Если тебе страшно, то вызови Генри. Он как раз дедушка шестерых внуков…

Через три часа лавка специй «Пряная штучка», самая первая в Кингсбурге и четвертая на территории королевства, была официально открыта и даже продала первый десяток банок перечных смесей. Главный инвестор Роберт Палмер не присутствовал из-за дела, чрезвычайной важности (присматривал за четверными детьми, одной беременной женщиной и гонял по дому прислугу). К слову, ленточку мы так и не разрезали, только зря ограбили Гровера младшего. Не сумели найти ножниц. И хотя в ярости я предложила Ирвину перегрызть ленту зубами, он наотрез отказался и пригрозил, что подаст в отставку.