Лиза Смит - Предначертание

Медленно, очень медленно руки, державшие ее шею, разжались. Майя отступила назад.

Ханна глубоко вздохнула. Ей хотелось побежать к Тьерри, но она боялась сделать хоть какое-нибудь движение, которое могло бы нарушить установившееся сейчас хрупкое равновесие. К тому же у нее дрожали колени.

Майя обошла ее вокруг, держась на расстоянии одного-двух шагов и не спуская глаз с Тьерри.

— Я любила тебя. — Ханна впервые услышала, как задрожал голос Майи. — Почему же ты не понял этого?

Тьерри покачал головой:

— Потому что это неправда. Ты никогда не любила меня. Ты просто хотела меня. И именно потому, что не могла меня получить.

Тьерри и Майя стояли, молча глядя друг на друга.

«Они молчат не потому, что хорошо понимают друг друга без слов, — подумала Ханна, — а потому, что они никогда не понимали друг друга. Им нечего друг другу сказать».

Молчание становилось все тягостней, и Майя сникла. Не то чтобы это полностью сразило ее, но она пала духом. Ханна видела, как жизнь оставляет ее, как покидает ее надежда. Как уходит энергия, которая питала ее тысячелетиями. Все это порождалось потребностью выиграть, а сейчас она поняла, что проиграла.

Она потерпела поражение.

— Пойдем, Ханна, — мягко сказал Тьерри. — Пойдем.

Он повернулся и крикнул тем, кто находился в туннеле:

— Освободите путь! Мы выходим.

Но именно тут все и произошло.

Майя тяжело оседала, опустив голову и глядя в землю. Или… на свой рюкзак.

И сейчас, когда Тьерри повернулся, она быстро взглянула на него и метнулась в змеином броске. Выхватив из рюкзака свою черную палку и держа ее горизонтально, она отвела руку назад.

Ханна мгновенно узнала эту позу. Ведь Хана из Триречья часто видела, как охотники бросают копья.

— Игра окончена, — прошипела Майя.

У Ханны была доля секунды, чтобы действовать, и ни мгновения для размышления. Единственное, что она успела подумать, это — «нет!».

Стремительно рванувшись к Майе, Ханна сделала выпад и первая ударила ее своим деревянным копьем. Она вложила в этот удар все силы, весь вес своего тела. Острие вошло Майе точно под лопатку. Она пошатнулась, теряя равновесие. Черная палка покатилась, подпрыгивая, по неровному каменному полу.

Ханна тоже потеряла равновесие и стала оседать на землю. Майя продолжала падать. Казалось, все происходит, как при замедленной киносъемке.

«Я убила ее».

Радости победы при этой мысли Ханна не ощущала. Было лишь спокойствие от осознания свершившегося факта.

Потом замедленное движение кинопленки закончилось, и Ханна ощутила то, что ощущает человек, с удивлением обнаруживший, что упал и лежит на земле. Только лежала она не на земле, а на Майе, из спины которой торчал деревянный кол.

В первое мгновение у Ханны мелькнула дикая мысль, что нужно найти врача. Никогда в своей жизни ей не приходилось видеть такой страшной раны. Из спины Майи текла кровь, кол вошел очень глубоко. Дерево проткнуло тело вампира, будто острый стилет, пронзающий человеческую плоть.

Тьерри опустился на колени рядом с Майей и отодвинул Ханну от распростертого тела — словно ей все еще угрожала опасность. Ханна потянулась к нему, и их руки встретились. Она крепко держала его за руку, чувствуя прилив тепла и покоя.

Затем Тьерри осторожно перевернул Майю на бок. Волосы упали черным водопадом на ее бледное как мел лицо, а глаза были широко открыты. Но она смеялась.

Майя смеялась!

Она глядела на Ханну и смеялась. Хриплым голосом она выдохнула:

— Все-таки… у тебя есть мужество.

Ханна прошептала:

— Мы можем что-нибудь сделать для нее?

Тьерри покачал головой.

То, что произошло затем, было ужасно. Смех Майи стал булькающим. Из уголка ее рта показалась струйка крови. По телу прошла судорога, и взгляд Майи остановился. Она застыла.

У Ханны перехватило дыхание.

«Она умерла… Я убила ее. Я убила… Каждое существо имеет право бороться за свою жизнь… и любовь».

— Круг разорван, — тихо сказал Тьерри.

Он отпустил плечо Майи, и ее тело тяжело упало на землю. Сейчас оно казалось меньше, стало каким-то сморщенным. Через мгновение Ханна поняла, что это не иллюзия. С Майей происходило то же, что происходит с вампирами в кино. Ее мышцы и плоть съеживались и ссыхались. Тело будто проваливалось внутрь себя, сплющивалось — оно как бы таяло и одновременно затвердевало. Кожа становилась желтой и жесткой, под ней прорисовывались сухожилия.

В конце концов Майя превратилась просто в кожаный мешок с костями.