Шеррилин Кеньон: Время вне времени

Она покачала головой.

— Он мой аспирант.

Энрике рассмеялся.

— Вроде да, а вроде и нет. Энрике был твоим ассистентом. Но фактически я был твоим пленником, доктор Авани. Пока Чаку неосознанно не освободил меня.

«Бред какой-то».

Она сердито глянула на Рэна.

— Ты сказал, он не человек, что ты имел в виду?

Энрике зашипел.

— Глупая puta . Я говорил тебе… Я пеучен. Ты вернулась с моей cárcel [64] Cárcel — тюрьма (исп.) из твоих первых раскопок с Фернандо и собиралась проверить ее. Из-за этих тестов мне удалось вырваться из cárcel . Но я не смог сбежать из чертового университетского городка. Даже после того, как овладел телом твоего ассистента. Его прабабка была реально мощной. И я наслаждался, поглощая его душу. Но я закончил. И теперь хочу забрать то, зачем пришел.

Он потянулся к ней.

Рэн ударной волной оттолкнул его прочь.

— Не смей ее трогать!

Энрике атаковал Рэна, выстрелив чем-то прямо в грудь. Неизвестная штука раскололась на куски.

Рэн закричал от боли, а Катери завопила от ярости. По стону любимого она поняла, насколько велика боль.

Он никогда так не кричал.

Катери попыталась дотянуться до Рэна, но Энрике помешал ей.

— Дай мне el piedra [65] El piedra — камень (исп.) ! Сейчас же!

За жизнь Рэна она готова была отдать ему все что угодно. Но она не настолько тупа, чтобы хоть на минуту поверить, будто демон позволит им уйти отсюда живыми.

«Думай, Катери, думай…»

Энрике двинулся к Рэну с твердым намерением убить его.

В секунду, когда она поняла, что потеряет Рэна навсегда, Катери почувствовала это. Внутри все стянуло в узел. Крошечный укол в дамбу, на которую нахлынул сильный поток, сметая препятствие со своего пути. Комнату озарило ярким светом, струящимся из ее тела. Свет пронзил Энрике. Закричав от боли, тот отскочил, намереваясь дотянуться до Рэна.

Но стоило демону приблизиться к Рэну, как свет снова поразил Энрике.

Его лицо изменилось в уродливую демоническую маску. Энрике попытался дотянуться до Катери. Свет становился все ярче, пока не взорвал демона на тысячу кусочков.

Внутри клокотал страх, облегчение и ужас. Катери побежала к Рэну, лежащему на полу в луже крови. Она как можно нежнее перевернула его, уложив себе на колени.

Бледное лицо было покрыто бисеринками пота. Он едва дышал. Губы начали синеть.

«Боже милостивый, сколько крови…»

Рэн накрыл ее руку своей ладонью.

— Ты должна сбросить календарь.

«Плевать мне на этот календарь».

— Тебе больно.

Хуже всего, похоже, он мог умереть.

Рэн облизнул пересохшие губы. Каждый его вздох отдавался глухим судорожным звуком в груди.

— Это неважно, Катери. Календарь намного важней. Иди, я подожду тебя.

— Не смей умирать, — предупредила она. — Я не шучу!

— Иди.

Кивнув, она снова побежала к стенописи.

На этот раз, когда она взглянула вверх, то увидела нечто другое. Новые детали, ранее не замеченные ею. Детали, появившиеся только сейчас, когда она обрела силы отца и бабушки.

Проницательность. Способность видеть что-либо скрытое или замаскированное.

Теперь картина обрела ясность. Громовержец — это символ Рэна, его метаморфоза от разрушителя к защитнику мира. Гром-птица принесена в жертву ради колибри, которая смогла дотянуться до солнца. Раскрытый клюв громовержца, окружающий крошечную птицу, защищал ее своим последним вздохом.

Но Катери не знала, как дотянуться до этой чертовой штуки с земли.

«Верь», — громко раздался голос Рэна в ее голове.

Она оглянулась, чтобы убедиться, что он все еще вместе с ней.

«Я всегда буду с тобой, Валейли. Мне понадобилось одиннадцать тысяч лет, чтобы отыскать тебя. Ты, правда, думаешь, что я тебя сейчас покину?»

У нее на глаза набежали слезы.

— Я верю.

Впервые в жизни она думала то, что сказала. Хотя это полное безумие, она верила всей душой в этот бред.

Катери поверила в сверхъестественное.

Во все это. И самое главное — она верила в Рэна. Его любовь окутала ее, даря силу и решимость. Рядом с ним она наконец поверила в невозможное.

«Я Колибри — мост между ночью и днем. Посланница солнца, которая несет в себе надежду человечества».

Стоило мысли промелькнуть в сознании, как тело стало словно пушинка, и она начала подниматься.

Нет, не подниматься…

Она воспарила.

В одну секунду она стояла на земле, а в следующую парила высоко над потолком.

«Ох, это… страшно. И очень весело».

Неожиданно снова появился Энрике.