Вера Чиркова - Доказательство любви

Безуспешно.

Смутные подозрения шевельнулись в душе, и слезы мгновенно высохли.

– Открой немедленно! – оборачиваясь, процедила она гневно и уставилась на мага возмущенным взглядом.

Постояла, посмотрела и разочарованно вздохнула. Неинтересно прожигать изобличающим взором мужчину, который лежит с закрытыми глазами и, похоже, не только ничего не видит, но и не слышит. Иначе крепче держал бы наклонившийся кубок, из которого ему на грудь течет тонкая струйка зелья.

«Скорее всего собирался глотнуть, но не успел», – невольно начала понимать Дарочка. Ну и зачем тогда заявился к ней в комнаты? «Нечего было так торопиться, если без конца проваливаешься в обморок», – сопела она с досадой, осторожно вынимая серебряную посудину из безвольно обмякших пальцев.

Поднесла к лицу, понюхала и с отвращением отставила подальше. Ну и гадость, наверняка Даурбей специально такое варит, чтобы не вздумали пробовать любознательные слуги. Их у него тут целая армия, в отличие от остальных темных магистров.

Несколько минут девушка нерешительно стояла возле придворного мага, борясь с желанием промокнуть салфетками мокрое пятно с его рубашки, и старалась думать о чем угодно, только не о том, как неприятно ощущение прильнувшей к коже мокрой ткани. И наконец сдалась, проиграв в битве гордости с собственным состраданием.

Осторожно присела рядом с Тодом, вытерла одной салфеткой неприятное зелье, немного посомневалась, но все же, распустив шнуровку рубашки, засунула под мокрое пятно чистую ткань. И огорченно прикусила губу, случайно обнаружив, что кожа мага горит, как от лихорадки. Как он там сказал – воюют две сути? Она не очень поняла, как это происходит, хотя слышала все пояснения нахального ифрита. Но теперь неожиданно начала сомневаться, что все так просто, как ей мнилось в каменной ложе древнего храма. Или все же то был цирк?

Там, когда маги деловито делили нечто, чего она даже не видела, все казалось весьма обыденным. Ну добавят себе умений, для них ведь это очень важно. Но сейчас Дарочка внезапно сообразила, что не могли эти умения сохраниться в разуме живой тьмы отдельными комками, или чем они там виделись магистрам, если их не соединяла в этот самый шарик некая довольно крепкая сила. И если одна из этих сутей окажется настолько мощной, что сумеет взять власть в разуме Тодгера, то не перестанет ли маг любить ее и с прежним упорством добиваться согласия?

На душе у принцессы вдруг стало холодно и неуютно, как в комнате, куда резко распахнувший все окна бешеный ураганный порыв занес ледяной вал осеннего ливня. Словно разом что-то погасло в мире, померкли падавшие в высокие окна солнечные лучи, поблек блеск золота и камней.

На ее колени выскользнул из своего убежища кеори, протянул крохотную ручку, стер с низко опущенного, побледневшего девичьего личика слезинку и, махнув радужными крылышками, перепорхнул на плечо Тода. Несколько минут с важным и серьезным видом водил ручками по вискам мага, потом и вовсе прилепился к нему, обнял расцвеченный незабудками лоб и затих, словно уснул.

Дарочка затаив дыхание следила за дивным существом, впервые в жизни осознав, что переживает за чужого мужчину сильнее, чем за себя, и нисколько об этом не жалеет и не опасается выглядеть смешной или глупой. Внезапно как-то не до этого стало, и больше не было ничего важнее желания снова увидеть в глазах Тода прежнее восхищение и нежность.

– Что… – прошептал маг, еще не открывая глаз, и, подняв чуть дрожащую руку, потрогал кеори.

Помолчал, явно собираясь с силами, распахнул наконец глаза и огляделся.

– Дарочка?

Принцессе давно не доводилось видеть такого изумления во взоре преданного поклонника, и она тотчас нахмурилась, начиная подозревать, что без экзамена не обойтись.

А как же иначе выяснить, с кем она сидит рядом?

– Ты все помнишь? – кротким и нежным голоском осведомилась девушка.

– Да… – К изумлению, цветущему во взоре мага, примешалась настороженность.

– Тогда скажи… – На миг Дарочка задумалась, потом уверенно прищурилась: – Что мне нравится?

– Книжки о любви, – и на миг не засомневавшись, ответил маг, – цветы, парки и сады, большие окна, водоемы, пушистые животные, пирожные, лимонад и горячий шоколад со сливками.

– Все верно, – недоверчиво хмурились синие глаза, в которых вдруг мелькнула тень обиды. – Тогда второй вопрос. Раз ты знал, что мне нравятся книжки и цветы, почему ни разу не принес ни одного букетика?