Владимир Витвицкий - Книга сновидений

— А как же Иггдрасиль? — слабо, потому что разумно, потому что понимая, что бесполезно, возмутился Иммуммалли. — Я так к нему стремился!

— А тень Ангела? — отбросив обрывки лиричности, встала на сторону своего соратника Хейлика. — Я видела ее однажды, и поняла, что она лишь для того и существует, чтобы как можно больше навредить своему хозяину.

— Вот твой меч, Хейлика, — протянул Сказочник ей тот самый, когда-то найденный, а потом ею же и утерянный меч, казалось, выудив его из темноты. — Но будь с ним осторожна, потому что он хрупок, потому что перекален. Я нашел его в Городе Мертвых, и подумал, что ангелу боя он все же необходим.

Девушка молча приняла подарок.

— А знаешь, почему этот город так называется теперь? И почему перекалился меч? Да потому что Тень погибла в нем — вот только что, сегодняшней ночью, в равном поединке столкнувшись с демоном неизвестности.

— Что же мне теперь делать? А, Сказочник? — растеряно, даже отрешенно спросила принявшая подарок. — Мне, и Иммуммалли?

— Готовиться к новому бою и походу, но на этот раз мы будем гоняться за этим неизвестным науке демоном, — не без сарказма высказал предположение Иммуммалли, человек, безусловно, интеллигентный, но временами весьма вспыльчивый.

— Туравертом, — назвал имя демона Сказочник. — Поединок был равный, и демон погиб в нем точно так же, как и тень. По-другому и быть не могло. А насчет Иггдрасиля… поймите, вот они, акации, рядом, но туда хода нет. И если этот лес, во многом придуманный, нереальный даже для меня и слишком уж красивый, потому что сплошь из акаций — для вас он стремление в будущее, то есть азарт, погоня, для меня же — зеленый занавес, непроходимый рубеж, пахучая преграда, конец изменчивому, словно речное течение, прошлому и связанным с ним бесполезным воспоминаниям. Фенита ля комедия, друзья мои, последняя глава.

— А почему… неосторожно? — вышел из недолгой задумчивости Мыкола-Навигатор, спрашивая то ли Сказочника, то ли Пржевальского, то ли себя самого.

— Геркуланум?! — с опаской подхватил догадку не чуждый Вульгате доктор.

— Гераклион! — в ужасе вскрикнул Иммуммалли, приверженец Септуагинты.

Что-то треснуло в этот миг внутри террикона, подтверждая смысл, вложенный в похожие на заклинания слова, бухнуло, вызывая дрожание земли.

— Шо цэ, Павло? — забеспокоился Папелом. — Як бис в пекле шваркнул!

— Прыгай на моего коня, Иммуммалли, и Хейлика тоже — он обоих выдержит, — приказал им Пржевальский. — А ты, словоблуд, слезай!

Сказочник молча спешился, уступая доктору коня. Снова треснуло, бухнуло, и из тоннелей вырвался вонючий пар.

— Та шо цэ, Павло? Кузня чертячья!

— Доставайте-ка из загашника ковыль, пан Папелом! — прокричал в ответ Пржевальский, вулканолог поневоле, влезая на коня. — Вслушайтесь: Геркуланум! Гераклион! Нам нужно уносить отсюда ноги.

— И поскорее, — натягивая узду, развернул коня Навигатор. — Дуся, не отставай!

— Почему? — все еще не понимая, задала уместный в ее состоянии незнания вопрос прекрасная наездница.

— Потому что террикон к утру станет раз в десять выше, — коротко объяснил ей Мыкола. — Пан Папелом, так где же ваш ковыль?

Хлоп! Это лопнул пакет, и густой травяной запах, своей живительной силой перебивая сернистый, ударил в лошадиные ноздри. Захрапели кони, но Хейлика в этой суматохе, обхватив Иммуммалли руками, сумела обернуться и успела задать Сказочнику последний, надеждой на чудо волнующий ее вопрос:

— Неужели слепая лава сожжет лес из акаций? Неужели серый пепел засыплет последние камышовые крыши? Неужели "Книга сновидений" закончится вот так, едва начавшись?

— Сегодня по телеку "Полет навигатора", а мне очень нравится этот детский фильм, — попытался, если не словами, так интонацией оправдаться Сказочник. — Осталось двадцать восемь минут, а это значит, что всем нам стоит поторопиться.

— Но куда, куда торопишься ты? Неужели ты так наивен и думаешь, что тебе повезет, что ты окажешься на той волшебной дороге между Дублином и Бирмингемом? И что тебя там кто-то ждет? И что именно там ты когда-нибудь напишешь "Книгу Любви"?

— "Согласно рассказанному Аль Араби якобы реальному случаю, его товарищ, бродячий дервиш, вознесенный духами на небо, сразу же достиг легендарной горы Каф и увидел, что она со всех сторон окружена змеями, — любуясь ее серьезностью, улыбнулся Сказочник. — Однако известно, что нет такой горы, как и нет змей вокруг нее".

— Ты не сказочник, ты мошенник!