Шихан Анна: Долгий, долгий сон

Ксавьер долго смотрел на меня, потом нахмурился.

— Вы с Брэном…? — спросил он.

Я рассмеялась, забыв о слезах, с которыми только что боролась. И непременно покраснела бы до ушей, если бы и так не была красной от ожогов.

— Не знаю. Может, когда-нибудь. Но сейчас я привожу его в ужас.

— Как и меня, — сказал Ксавьер. — Я слишком привык видеть тебя пассивной и послушной.

— И что это дало мне? — спросила я, пожимая плечами. — Ничего хорошего. Ну что, у меня будет семья или мне придется тебя уволить?

Ксавьер рассмеялся.

— Я серьезно, — пригрозила я. — Теперь, когда я тебя нашла, я никуда тебя не отпущу.

Он поднял на меня глаза.

— Я думал, это будет моя реплика.

Я вскочила и обняла его. От него пахло старостью и одеколоном, который запомнился мне в его кабинете, и ничто в нем не напоминало моего Ксавьера. Но я любила его так же сильно, как когда-то. Брат. Лучший друг. Дедушка. Какая разница? Он был моим Ксавьером.

Я буду всеми силами цепляться за свои мечты о будущем. Я больше не прячу голову в песок, не держусь за иллюзии и не отрицаю того, что чувствую сердцем и вижу собственными глазами. Я стараюсь быть активной, учусь открывать душу и запрещаю себе впадать в отчаяние, даже когда просыпаюсь в слезах среди ночи.

Я часто обедаю в доме у Брэна, который добродушно и безуспешно пытается научить меня играть в теннис. Сейчас я уже не знаю, как отношусь к нему. Он мой прекрасный привлекательный друг, который мог бы быть моим внуком. Все это довольно неловко и странно, но при этом здорово. Мы без ума друг от друга; почти семья — почти нет. Время покажет.

Каждый вечер я выхожу на связь с Отто, и мы вместе ищем новые поводы для смеха. К нему я тоже не знаю, как отношусь. Зато я знаю, как он относится ко мне, хотя ему кажется, будто он держит это в тайне. Я чувствую к нему доверие и любовь… но какого рода эта любовь, я не спешу даже задумываться. Как есть, так и есть, и я не хочу ничего менять. Пока.

Что касается Ксавьера, то он держится со мной очень официально, и я не могу винить его за это. Как ни крути, я поставила его в довольно сложное положение. Он обнимает меня только одной рукой и только в самых крайних случаях — например, когда я плачу. В остальное время он старается ко мне не прикасаться. И я уважаю установленную им дистанцию. Он учит меня готовить и сидит со мной рядом, когда я делаю уроки. В этом наши отношения ничуть не изменились за шестьдесят лет. Мои отметки постепенно улучшаются. Я оказалась совсем не такой тупой, какой привыкла себя считать.

Я не знаю, где мои брат и сестра. Ксавьер помог мне найти доказательства их существования — моим родителям не удалось стереть все следы их появления на свет, медицинские записи сохранились в местных архивах. Если Сара жива, то на сегодняшний момент она провела в стазисе около восьмидесяти лет. Стефано — больше девяноста. При одной мысли об этом у меня к горлу подступает желчь.

Я мечтаю, что когда-нибудь найду их. Я мечтаю, что когда-нибудь сумею по-настоящему поверить в свое место в этом мире. Мечтаю стать сильной. И у меня есть три лучших друга, которые мечтают об этом вместе со мной.

Меня зовут Розалинда Саманта Фитцрой. Мне сто лет. Меня преследует прошлое. Но, по крайней мере, я полностью пробудилась ото сна.