Карен Чэнс: В объятиях тени

— Тот, кто сотворил гейс, может перенести его на какого-то вполне определенного человека, — сказал Казанова. — Бывали случаи, когда заклятие действовало в отношении стражей, охранявших наследниц, чтобы они наверняка сберегли невинность до того, как им подберут достойную партию. Предполагалось, что будущие пифии с радостью примут любого, кого бы им ни выбрали, настолько сильна была их преданность и желание посвятить себя своему предназначению.

Мне как-то не понравилось выражение лица Казановы.

— А что было на самом деле?

Вместо ответа он принялся довольно неуклюже шарить в своем золотом портсигаре, пытаясь достать сигарету. Зная, насколько изящны его движения в нормальном состоянии, я заподозрила, что сейчас услышу нечто неприятное.

— Гейс перестали использовать, поскольку он имеет тенденцию отвечать ударом на удар, — сказал Казанова, щелкая зажигалкой. — Иногда он срабатывал, но были случаи, когда девушки, влюбившись в своих стражей, совершали самоубийство, предпочтя смерть супружеству с нелюбимым человеком.

Заметив выражение ужаса на моем лице, Казанова поспешно добавил:

— Это очень сложное заклятие, Кэсси, оно требует большой осторожности. Привязанность многолика. Гейс предназначен для обеспечения верности и преданности, но ты же знаешь людей — разве у их чувств только одна грань? Их преданность легко переходит в обожание, ибо с какой стати, спрашиваю я, хранить верность тому, кто недостоин обожания? Затем обожа ниепостепенно переходит в глубокую привязанность, та, в свою очередь, перерастает в любовь, а любовь, как известно, это желание обладать тем, кого любишь. Догадываешься, к чему я клоню?

— Да, ответила я, думая о том, что мое тело соображает быстрее, чем мозги, поскольку по рукам побежали мурашки.

— Желание обладать обычно приводит к ощущению собственной исключительности: этот человек должен принадлежать мне и только мне, мы созданы друг для друга, ну и дальше в таком же роде.

Казанова взмахнул рукой, и дымок его сигареты устремился к потолку. У меня же голова шла кругом. Мозг усиленно работал, пытаясь вникнуть во все эти тонкости, чувства смешались.

— В результате возникает своего рода острый голод, — продолжал Казанова, — и если его немедленно не утолить, он может вылиться в отчаяние или ненависть. Даже сотворенный по всем правилам, гейс часто вызывает проблемы; сколько и какие — зависит от личности тех, кого он связывает. И поскольку заклятие это очень сложное, то легко искажается. Даже самые опытные маги стараются больше не применять его. Так что твой воздыхатель либо сам невероятно могущественный маг, либо у него такой помощник.

— Да, он может себе это позволить, — рассеянно произнесла я.

Ничего не скажешь, идеальное решение: оставить меня жить у Тони, одного из самых верных слуг, но при этом наложить на меня гейс, чтобы я оставалась невинной до тех пор, пока он не убедится, что ко мне перешла энергия пифии. Отличный план, если не считать того, что никто не вспомнил о моих чувствах. А ведь они у меня были, но… обычно вампир-хозяин обращается со своими слугами, как с шахматными фигурами: передвигает их по собственному усмотрению, нисколько не заботясь о таких пустяках, как их мысли и чувства.

— Только не Антонио, — насмешливо сказал Казанова, не спуская с меня внимательного взгляда. — Ты прожила у него много лет, прежде чем сбежать. Заклятие не позволило бы тебе уйти, сама мысль об этом никогда не родилась бы в твоей голове.

Я поморщилась. Даже мысль о близости с Тони вызывала у меня тошноту.

— Это заклятие можно снять?

— Его может снять только тот, кто его сотворил.

— А по-другому?

Казанова покачал головой.

— Нет. Даже я не могу его снять, а я в таких делах разбираюсь, chica. — Он лукаво взглянул на меня. Конечно, если бы я знал больше, я бы тебе помог. Возможно, один из моих советников…

Мне не хотелось говорить ему всю правду. Тони был его непосредственным боссом, однако Мирча был хозяином Тони и потому мог предъявить права на все, что принадлежало Тони, включая тех, кто поклялся емув верности. Обычно этому предшествовали разного рода переговоры, хотя старший вампир мог просто отобрать часть собственности своего слуги; правда, к вампирам третьего уровня, как Тони, это не относилось. Но поскольку Тони бросил вызов не только Мир че ,но и Сенату, вся его собственность автоматически отходила боссу, то есть Мирче, который, как я уже говорила, был хозяином Казановы. Маловероятно, чтобы инкуб посмел ослушаться хозяина, но и помогать мне, не получив подробной инструкции, он явно не собирался.