Клаудия Грей - Обреченная

Большую часть времени миссис Хорн запугивает меня. Она обладает абсолютной властью над моей жизнью, решает, что и сколько мне нужно съесть, сколько часов спать, должна ли я остаться в доме и работать или меня следует вышвырнуть прочь и позволить умереть с голоду.

«Но больше никогда, — подумала я, стараясь не улыбаться прямо в ее самодовольное сморщенное лицо. — Еще неделя, и все изменится».

Чем ближе мы подходили к пароходу, тем легче становилось идти. Сначала пришлось пробираться среди обычных любопытствующих зевак, но теперь все шли в одном направлении, стремясь на борт. Пароход нависал над нами, выше, чем церковный шпиль, выше, чем все, что я видела до сих пор. Он казался больше и величественнее, чем грязный океан.

Леди Регина помахала кому-то из своих светских друзей и произнесла слишком небрежным тоном:

— Хорн, ты должна знать, что вы трое поплывете в третьем классе. Полагаю, стюарды покажут вам, как туда попасть.

Мы с Недом не удержались и испуганно переглянулись. Даже тонкие губы миссис Хорн искривились в неудачной попытке скрыть разочарование. Когда семейство Лайл отправилось в морское путешествие в прошлый раз, десять лет назад, слуги жили с ними в первом классе: «Пуховые перины, мягкие, как облака, — рассказывали они, — а еды больше, чем вы видели на своем столе за всю жизнь». Мы тоже на это надеялись. Некоторые хозяева заставляют своих слуг путешествовать вторым классом, но третий класс — это неслыханно.

— Мы будем заперты там, внизу, с кучей чертовых иностранцев, — пробормотал Нед.

Это и вправду звучало ужасно, но я напомнила себе, что на самом деле это ничего не значит.

Лейтон помахал своим друзьям — те как раз приближались. Наверняка тоже пассажиры. У них будет несколько дней в океане на разговоры, но, конечно же, им требовалось немедленно обменяться комплиментами. Пока они разговаривали, у меня заболели руки, и я просто мечтала поставить шляпные коробки на землю. Ирен будет не против, зато миссис Хорн такого не допустит. Я понадеялась, что мышцы, наработанные за много лет, пока я скребла полы, меня не подведут.

Тут леди Регина сказала:

— Тесс, поставь шляпные коробки. О них позаботится миссис Хорн.

Миссис Хорн выглядела оскорбленной, возможно, потому, что теперь ей придется управляться с маленьким ребенком и четырьмя шляпными коробками. Я тотчас же выполнила распоряжение леди Регины и приготовилась к очередному поручению, — ясное дело, нет никакого смысла спрашивать, не заметила ли она, как я устала. Ей плевать. Единственная причина, по которой мне велено отложить какое-то дело, — это дать мне другое.

Леди Регина щелкнула пальцами, и один из нанятых ею носильщиков протянул мне резную деревянную шкатулку, куда тяжелее, чем все шляпные коробки, вместе взятые. Ну вот что у них там может лежать? Я сумела ухватиться за небольшие железные ручки, хотя изгибы металла нестерпимо врезались мне в ладони.

— Да, миледи? — спросила я.

Слова вырывались прерывисто, будто я только что взбежала по склону холма; прошлой ночью я слишком перенервничала из-за странного случая с волком и толком не выспалась, так что сегодня устала быстрее, чем обычно.

— Это нужно отнести в нашу каюту немедленно, — заявила леди Регина. — Мне не нравится, что она слишком долго находится в порту, здесь вокруг чересчур много всякого сброда. Стюарды на борту покажут тебе, куда идти. Мы распорядились насчет сейфа в нашей каюте, в него ты и поставишь шкатулку. И не вздумай оставить ее на столе. Ты меня поняла?

— Да, миледи. — Мне не полагалось говорить ей ничего, кроме «да» и «нет».

Леди Регина уставилась на меня так, будто я каким-то образом нарушила правила. Она красивая женщина, но ее яркая красота — роскошные каштановые волосы и резкие черты — не передалась дочери. Шляпка с широкими полями, густо украшенная плюмажем и шелковыми цветами, составляла разительный контраст с моим потрепанным черным платьем горничной и белым льняным чепцом.

— Мне не хочется отправлять тебя туда одну, — резко произнесла она. — Но не думаю, что ты сможешь унести столько коробок, сколько Нед, и, кроме того… ты ведь не сбежишь, нет?

— Нет, миледи.

Ее полные губы изогнулись в высокомерной усмешке.

— Полагаю, ты все же немного лучше своей сестрицы.

Мне показалось, что меня обварили кипятком или, быть может, вышвырнули на улицу в метель в самый холодный зимний день. От ярости кожа моя запылала, словно оказалась тесна для моего тела, а во рту пересохло. Я бы с радостью сорвала эту шляпку с головы леди Регины. А вместе со шляпкой вырвала бы ей клок волос.