Лиза Смит - Фантом

Он должен...

Он...

Он не мог вспомнить.

Капля жидкости стекала по его лицу, и он смутно подумал, плачет ли он. Или это капля мутной мерцающей жидкости, которая была здесь повсюду, смешанная с пеплом и грязью?

Кто он был? Он не знал и этого, и эта опустошенность вызывала дрожь, совершенно непохожую на дрожь от холода.

Его рука все еще сжимала покровительственно неизвестный объект, и он поднял кулак и уставился на него.

Через мгновение он медленно раскрыл пальцы.

Черные волокна.

Затем капля опалесцирующей жидкости прокатилась по ладони, в середину волокон. Где она затронула их, они преобразовались. Это были волосы. Шелковый белокурый и медный волос. Весьма прекрасные.

Он снова закрыл свой кулак и прижал их к своей груди, и новая цель начала расти в нем.

Он должен идти.

Сквозь туман в голове ясная картина о своей цели все-таки сложилась в его голове. Он волочил ноги вперед через пепел и грязь, к похожей на замок сторожке с высокими шпилями и тяжелой черной дверью, которая, он как-то знал это, будет там.

Елена повесила телефонную трубку. Она и Бонни обсуждали все, что происходит, от таинственного появления имён Селии и Мередит до предстоящего танцевального концерта Маргарет. Но она не была в состоянии вести то, что она обычно называла разговором.

Она вздохнула. Через какое-то время она ощутила под матрасом и вытащила свой дневник в бархатной обложке.

Дорогой дневник,

сегодня днем я разговаривала с Калебом Смолвудом на лужайке перед моим домом. Я едва знаю его, но я чувствую внутреннюю связь с ним. Я люблю Бонни и Мередит больше жизни, но они понятия не имеют, что такое - потерять своих родителей, и это отдаляет меня от них.

Я вижу себя в Калебе. Он такой красивый и кажется таким беззаботным. Я уверена, что большинство людей думают, что его жизнь идеальна. Я знаю, что это как будто притворяться, что вы вместе, даже когда вы разошлись. Это может быть самый одинокий человек в мире. Я надеюсь, что у него есть друг, на которого он может опереться, как у меня Бонни или Мередит.

Самое странное произошло, пока мы разговаривали. Ворон полетел прямо на нас. Это был большой ворон, самый крупный из тех, что я когда-либо видела, с радужными черными перьями, которые блистали насолнце, и с огромными крючковатыми клювом и когтями. Возможно это был, тот самый, который появился на моем подоконнике вчера утром, но я не была уверена. Кто может отличить воронов друг от друга?

И, конечно же, оба ворона напомнили мне Дэймона, который наблюдал за мной, в облике ворона, прежде чем мы познакомились.

Что странно - нелепо, на самом деле - это рассветающее чувство надежды, родившееся глубоко внутри меня. Что если, я продолжаю думать, что если, каким-то образом Дэймон всё же не умер?

И затем надежда рушится, потому что он мертв, а мне нужен этот парень. Если я хочу оставаться сильной. Я не могу лгать себе. Я не могу сочинять волшебные сказки, где благородный вампир не умирает, где правила изменяются, потому что это тот, кто мне дорог.

Но эта надежда подкрадывается незаметно ко мне снова: что если?

Было бы слишком жестоко сказать что-нибудь о вороне Стефану. Горе изменило его. Иногда, когда он молчит, я ловлю странный взгляд его зелёных глаз, как будто там кто-то, кого я не знаю. И я знаю, что он думает о Дэймоне, эти мысли уносят его туда, куда я больше не могу последовать .

Я думала, что я могу сказать, Бонни о вороне. Она заботилась о Дэймоне, и она не станет смеяться над моим сомнением, возможно ли, что каким-то образом он мог бы до сих пор, в какой-то форме, быть живым. Не после того, как она предложила то же самое сегодня. В последнюю минуту, всё-таки, я не смогла поговорить с ней об этом.

Я знаю почему, и это паршивая, эгоистичная, глупая причина: я ревную Бонни. Потому что Дэймон спас ей жизнь.

Ужасно, правда?

Вот такая штука: долгое время из миллионов людей существовал только один человек, о котором заботился Дэймон.

Единственный. И этим человеком была я. Все остальные могли идти к черту, настолько это его не интересовало. Он с трудом запомнил имена моих друзей.

Но что-то изменилось между Дэймоном и Бонни, возможно, когда они остались одни в Темном измерении вместе, возможно раньше. Она всегда была немного влюблена в него, когда он не был жестоким, но потом он начал обращать внимание на свою маленькую красную птичку. Он присматривал за ней. Он был нежен с ней.

И, когда она была в опасности, он действовал, чтобы спасти ее, ни секунды не задумываясь о том, сколько это будет стоить ему.