Кристин Каст: Спрятанная

— Тише моя красавица. Иди спать. Я в порядке. — Ленобия говорила вслух, стараясь успокоить черную кобылу, с которой у нее была особая связь. Чувствуя вину за то, что разбудила Муджажи, она склонила голову и прижала руки к груди, крутя изумрудное кольцо вокруг своего пальца.

— Не будь нелепа, — сказала себе Ленобия. — Это просто сон. Я в безопасности. Я не вернулась туда. То, что произошло тогда, уже не сможет причинить мне больше боли, чем есть. — Ленобия врала себе.

“Мне снова может быть больно. Если Мартин вернулся, действительно вернулся, мое сердце снова может было разбито.” Еще одно рыдание готово было вырваться из груди, но Ленобия сжала губы и взяла свои эмоции под контроль.

“Он не может быть Мартином,” — твердо сказала она себе, рассуждая логически. “Тревис Фостер — человек, нанятый Неферет помогать в конюшнях — был просто привлекательным, он и его большая, прекрасная кобыла першерон отвлекали внимание.”

— Должно быть, именно этого и добивалась Неферет, нанимая его, — пробормотала Ленобия, — Отвлечь меня. А его кобыла просто случайное совпадение. — Ленобия закрыла глаза и заблокировала воспоминания своего прошлого, а затем медленно повторила.

— Тревис не может быть воплощением Мартина. Я знаю, моя реакция на него необычайно сильна, но прошло уже много времени с тех пор, как у меня был любовник.

“Ты никогда не брала в любовники человека, ты поклялась,” — напомнила ей совесть.

— Что ж, в прежнее время я заводила любовника-вампира, хоть и ненадолго. И этот всегда мне подходило. — Ленобия попыталась занять свои мысли, припоминая Сынов Эреба и выбрать подходящего, но не могла сосредоточится на сильных мускулистых телах, ее мысли все время возвращались к смеющимся карим глазам цвета виски, с зеленоватым оливковым оттенком…

— Нет! — Она не будет думать об этом. Она не будет думать о нем.

“Но что если душа Мартина действительно переродилась в Тревисе?” — соблазнял сбившийся с пути разум Ленобии. — “Он дал слово, что найдет меня снова. Возможно, нашел.”

— И что дальше? — Ленобия встала и начала беспокойно расхаживать. — Мне слишком хорошо известно о хрупкости человека. Их так легко убить, и сегодняшний мир еще опаснее, чем был в 1788 году. Однажды мою любовь убило несчастный случай и пламя. И одного раза достаточно.

Ленобия остановилась и закрыла лицо руками, ее сердце осознало правду, приводя в изнеможение ее тело и душу, возвращая ее к реальности.

— Я трусиха. Если Тревис на самом деле не Мартин, я не хочу открываться перед ним, не хочу рисковать полюбить другого человека. А если он Мартин, вернувшийся ко мне, это неизбежно, я не вынесу его потерю снова.

Ленобия мешком рухнула в старое кресло-качалку, которое стояло около окна в ее спальне. Она любила читать, сидя в нем, или если не могла заснуть, ее окно выходило на восток, так что она могла наблюдать восход солнца и присматривать за происходящем на территории возле конюшен. Все же, Ленобия ценила иронию происходящего, она не переносила, но наслаждалась утренним светом. Вампир она или нет, внутри она навсегда останется девчонкой, которая любила утро, лошадей и высокого молодого человека, с кожей оттенка капучино, который давно умер, но который был еще слишком молод.

Ее плечи поникли. Последние десятилетия она не думала о Мартине так часто. Вернувшиеся воспоминания о нем были палкой о двух концах: с одной стороны, она любила представлять его улыбку, его запах, его прикосновения. С другой, из-за этих воспоминания пустота от его отсутствия ощущалась сильнее. Больше двухсот лет Ленобия скорбела о потерянной возможности, потраченной впустую жизнь.

— Наше будущее было стерто огнем. Уничтожено пламенем ненависти, одержимости и зла. — Ленобия покачала головой и вытерла глаза. Она должна контролировать свои эмоции. Зло все еще прокладывало себе дорогу, сжигая Свет и добродетель на своем пути. Она сделала глубокий вдох, пытаясь сосредоточиться, и обратила свои мысли к существам, которые успокаивали ее независимо от того, какой хаос творился вокруг — к лошадям — в частности к Mуджажи. Почувствовав умиротворение, Ленобия опять обратилась к той особенной части ее духа, которой коснулась Никс и одарила близостью с лошадьми в день, когда шестнадцатилетняя Ленобия получила Метку. Она легко нашла свою кобылу и сразу же почувствовала вину за то, что ее настроение передалось Муджажи.

— Тише, — опять утешила ее Ленобия, повторяя вслух слова, что она посылала ей по внутренней связи с кобылой. — Я была глупа и эгоистична. Это в прошлом, обещаю милая. — Ленобия сосредоточила прилив тепла и любви на своей кобыле цвета ночи и как всегда Муджажи восстановила ее спокойствие.