Лорел Гамильтон: Поцелуй мертвеца

Эти бледные глаза оставили меня в покое.

— Вы можете смотреть мне прямо в глаза.

Я улыбнулась, и попыталась проделать тот же трюк своими темно-карими глазами, но была чертовски уверена, что у меня нихрена не вышло.

— Мистер Уилкокс, Барни, не прошло еще и двух лет, как ты умер. Ты, правда считаешь, что ментальные фокусы твоей слабой вампирской задницы сработают на мне?

— Он сказал, что люди будут избегать меня, — произнес он почти шепотом.

— Кто сказал? — спросила я, слегка поддавшись вперед, держа руки на месте, пытаясь быть милой и не спугнуть его.

— Бенджамин, — пробормотал он.

— Какой Бенджамин? — уточнила я.

Он покачал головой.

— Просто Бенджамин. У старых вампиров есть только имя.

Я кивнула. Старые вампиры носили только имя, вроде Мадонны, или Бьйонс, но было кое-что, чего большинство людей не знало: они сражались на дуэлях, чтобы получить право носить, разрешенное только по одному на всю страну имя. Более сильный вампир мог потребовать у более слабого, чтобы тот отказался от использования имени, которое носил веками и сражался за право сохранить его. Я не произнесла этого вслух, потому что большинство людей, даже мы — эксперты по вампирам, не знали этого. Это был древний, исчезающий с лица земли обычай теперь, когда современные вампиры оставляли себе свои фамилии, а дуэли стали под запретом, поскольку вампиры вышли из тени. Дуэль рассмотрели бы как нарушение закона в независимости от того, были ли ее участники живы или немертвы. Я готова была поставить крупную сумму на то, что этот Бенджамин был не настолько стар, чтобы знать предысторию вампиров носящих лишь одно имя.

— Где мне найти Бенджамина?

— Я думал, ты настолько сильна, что ни один вампир не может тебе противостоять. — В его бледно-голубых глазах вспыхнули зловещие искорки гнева. Где-то там, под слезами, скрывался характер.

— Для этого мне нужно быть связанной с ним, или кто-то, связанный с ним метафизически в некотором роде, чтобы я могла отследить экстрасенсорную связь. Например, через кого-то вроде тебя. — Я позволила услышать намек на угрозу в последней части.

Он выглядел угрюмым и высокомерным.

— Вы не можете этого сделать; никто не может.

— Уверен? — спросила я, и мой голос опустился на тон ниже.

— Ты Маршал США. Тебе не позволено применять на мне магию.

— Это не магия, Барни, а психические способности, и сотрудникам правоохранительных органов разрешено применять их при исполнении обязанностей, если сочтут, что это единственный способ предотвратить смерть в дальнейшем.

Он нахмурился, потерев бледной ладонью лицо. Барни громко шмыгнул носом и я пододвинула к нему коробку «клинекс». Он вытянул один платочек, воспользовался им, и после чего одарил меня злобным взглядом. Вероятно, это был его вариант сурового взгляда, но он не сработал.

— У меня есть права. Новые законы не допускают причинения мне вреда без ордера на ликвидацию.

— А минуту назад ты беспокоился, что я убью тебя. Барни, тебе пора определиться. — Я подняла руку и раскрыла ладонь, словно держала в ней что-то, что он должен был видеть. — Представляю я для тебя опасность или…, — я подняла другую руку, — вообще не способна причинить тебе вред?

Его гнев снизился до уровня угрюмости.

— Не уверен.

— Девушке, которую похитил Бенджамин со своими ребятами, всего пятнадцать. Она по закону не может дать согласия на обращение в вампира.

— Мы не похищали ее, — возразил Барни, возмущенно хлопнув ладонью по столу.

— Юридически она несовершеннолетняя, поэтому это — похищение ребенка, независимо от того, добровольно она пошла с вами или нет. В данном случае это еще и похищение с покушением на убийство, а если мы найдем ее слишком поздно — это станет убийством, и тогда я получу ордер на арест тебя, Бенджамина и любого другого вампира, имеющего к этому хоть какое-то отношение.

На его левом глазу начался нервный тик и Барни с трудом сглотнул, громким звуком в тихом помещении.

— Я не знаю, где они ее держат.

— Барни, время для лжи вышло. Когда через эту дверь войдет сержант Зебровски с ордером на убийство, я совершенно законно смогу пустить тебе пулю в голову и в сердце, превратив их в кровавое месиво.

— Если я умру, то не смогу рассказать, где девчонка, — проговорил он с самодовольным видом.

— А, так ты все-таки знаешь, где она, не так ли?

Тут он выказал испуг, смяв «клинекс» в своих руках оставляя отпечатки пальцев. В нем было достаточно крови, чтобы кожа смогла оставить след.