Лори Хэндленд - Голубая луна

Я отпустила ее, и она проводила нескольких оставшихся детей на площадку.

В школе стало устрашающе тихо. Мне, вероятно, следовало подождать подкрепления, но если здесь находился вооруженный преступник, я не планировала позволить маленькому ублюдку причинить больше вреда, чем он уже натворил.

Честно говоря, если бы каждый ребенок, которого когда-либо дразнили или над которым издевались, хватался за оружие, никто из нас не пережил бы школьные годы. Что же творится в мире, раз дети поверили, что решать проблемы с помощью пистолета — это нормально? Но опять же, кто я такая, чтобы бросаться камнями?

Я вытащила служебный револьвер и зашагала по пустынному коридору. Я не слышала стрельбы, и крики внезапно стихли, что затрудняло поиски источника проблемы. Я бы и не нашла его, если бы не слабый, почти неуловимый стон, донесшийся из кабинета впереди слева от меня.

Табличка на стене у двери гласила: «Мисс Ларсон. Третий класс».

— Дерьмо, — пробормотала я. — Я была права.

По идее, я должна была обрадоваться, поняв, что стрельбой в школе и не пахло. Но то, что я обнаружила, открыв дверь класса, вызвало у меня тошноту.

Карен Ларсон была плоха. Сказочная аура принцессы исчезла, как и ореол хрупкости. Ее волосы спадали на лицо слипшимися от пота прядями, частично прикрывая глаза. А жаль, что не полностью. Поскольку ее глаза напомнили мне о человеке, против которого я однажды давала показания в суде по делу о невменяемости. Он отправился в психушку до конца своих дней. Но больше внешнего вида Карен Ларсон меня беспокоил маленький мальчик в ее руках.

Ему было лет восемь, и он никоим образом не казался маленьким. Однако мисс Ларсон удерживала его в воздухе одной рукой. Его кроссовки «Найк» висели в футе от пола.

Тело ученика было вялым, хотя я видела, как его грудь равномерно поднимается и опускается.

Он был без сознания. Хорошо. Судя по виду мисс Ларсон, впереди неприятности.

— Отпустите его, — я не кричала, но и не шептала. Спокойный уверенный голос в большинстве случаев помогал лучше всего. Мисс Ларсон подняла глаза. В уголках ее рта пузырилась розовая пена. Не очень приятное зрелище.

Краем глаза я заметила рядом другое тело. Более крупное. Не ребенка, а мужчины. Возможно, вахтера или директора. Он не шевелился, даже не дышал, и повсюду была разбрызгана кровь. Теперь я поняла, почему пена у рта мисс Ларсон была розовой. Фу!

Я взвела пистолет. Время милых игр прошло.

— Отпустите его! — мой голос звучал громче и менее спокойно, чем раньше. — Давайте, Карен.

Она задрала голову как собака, уловившая свое имя в беспорядочной путанице человеческих слов.

Я вздрогнула. Это просто слишком странно.

Однако все стало совсем нелепым, когда она зарычала на меня. Серьезно. Так и было. Изо рта мисс Ларсон вылетали хлопья пены, а ее зубы были выпачканы кровью.

Я осторожно двинулась вперед, и она, резко притянув к себе вялое тело мальчика, зарычала, провела носом по волосам и лизнула его шею. Я не уверена в том, что произошло дальше.

Даже сегодня я поклялась бы, что она явно улыбнулась мне. Как если бы с ней было все в порядке, а все это — ошибка. И я также поклялась бы, хотя и не вслух, что в следующий миг ее лицо превратилось в злобную маску; дух зверя обитал в ее глазах.

Она подняла голову и отклонилась, словно собиралась вырвать горло пленника, но в этот миг в помещении прогремел выстрел.

Я никогда не смогу доказать, вообразила ли я себе перемены в Карен Ларсон или они произошли на самом деле, поскольку ее голова дернулась назад, когда пуля разнесла ей мозги.

Слава богу, ребенок находился без сознания. Учитывая все это месиво, мне тоже хотелось бы быть без чувств.

Пока вы не сделали неправильных выводов, скажу, что выстрелила в нее не я.

Я повернулась и встретилась лицом к лицу с боссом — шерифом Клайдом Джонстоном.

— Ты собиралась стрелять из пушки или чесать языком? — проворчал он.

Если бы Клайд не был на три четверти индейцем, то мог бы посоперничать с любым среднестатистическим любителям кантри и вестернов. Ведь правда же: форменная рубашка едва не лопалась на животе, речь была невнятной от постоянного жевания табака, а размер пистолета заставлял меня вспоминать старые шутки о большом оружии и маленьком мужском достоинстве. Привычка Клайда цитировать реплики из фильмов с Клинтом Иствудом в обычном разговоре лишала терпения даже более стойких, чем я.

Зацикленностью на Клинте также объяснялось то, почему в Миниве мы ходим с магнумами сорок четвертого калибра, в то время как большинство других отделов перешли в мир полуавтоматического оружия. Однако я соглашалась с Клайдом, что револьверы надежнее новомодных автоматических пистолетов, которые требовали боеприпасов более высокого качества и зачастую давали осечку. Когда дело касается оружия, я, бесспорно, голосую за надежность, а не скорость. В ушах звенело от шума выстрела, но я бросилась через комнату и подняла тело мальчика. Он по-прежнему был без сознания. Быстрый взгляд на другое тело — директора, судя по покрою костюма — дал мне понять, что он тоже мертв, как и Карен Ларсон, хотя и по другой причине. В ее голове зияла большая дыра. И то же самое представляла собой шея директора.