Броди Эштон - Нижний Мир

Я улыбнулась и медленно вдохнула. Я слышала эту историю много раз до этого. Знакомство окутало меня теплотой.

- И что же ты сделал? - спросила я, зная точный ответ.

- Я сделал единственное, что пришло мне в голову. Я подошел к мячу, поставил свои ноги напротив твоей головы и размахнулся.

- Сделав самый грязный фол мячом, который кто-либо когда-либо видел, - продолжила рассказ я.

Я чувствовала, что он засмеялся рядом со мной.

- Да. Я понял, для того, чтобы вернуть мяч, ты должна была подойти ко мне достаточно близко, потому что...

Он ждал меня, чтобы я закончила.

- Потому что кто-то, совершил ошибку, предполагал, что я брошу, как девчонка, - тихо сказала я.

Он прижался губами к моей голове, прежде чем продолжил.

- С моей стороны было, конечно, глупо так думать. Ты стояла там, где и стояла и бросила мяч дальше, чем я когда-либо видел, бросает девушка, или даже любой парень, зашвырнув его.

- Это все эти годы в "Боннет Бол", когда мои родители вынудили меня пойти туда.

- Вся команда сошла с ума. А ты лишь пожала плечами, как будто не случилось ничего грандиозного, и снова села со своей семьей. Снова полностью игнорируя меня. Так что мой план полностью провалился. Ты не только привлекла внимание каждого мальчика на поле, а это не было в моих намерениях, но я ещё и получил от сверепого тренера, который не мог понять, почему я вдруг решил стоять перпендикулярно полосе.

Это сработало. Мое дыхание снова замедлилось. Я повернулась к его телу, так, что оказалась перед ним, обняла его спину, наши ноги переплелись.

Я провела больше ста лет с Коулом в таком же положении, но это было совсем другое. Не было никаких внешних сил, которые сдерживали нас вместе. Нет потусторонних сил, которые мешают этим простым действиям.

Нет. Джек хотел, чтобы я была близко, потому что он хотел меня. Оторваться от него сейчас было бы хуже всего, что я чувствовала раньше. Оторваться от него сейчас, значит заставить мои раны кровоточить, и это никогда не остановится.

Я не сказала ему это. Я не должна была.

Мы оставались так в течение нескольких часов, я положила голову ему на живот, стараясь не заснуть. Будто мы могли остановить время.

Сейчас.

Мой дом.

Осталось несколько часов.

Утром, Джек уехал, чтобы забрать Уилла, а я пошла на кухню и достала ручку и два листа бумаги. На этот раз папа и Томми заслужили письмо. Они были ближе всего, чтобы сказать настоящее прощай. В письмах, я попыталась объяснить, что я ушла и не вернусь. Я попыталась выразить свою любовь. Я попыталась упорядочить все. Я попыталась.

Когда я закончила, то сложила письма и положила их под пакет с молоком. За исключением редких ужинов французского тоста, единственный раз, когда моя семья когда-либо пила молоко, так это на завтрак, так что я была уверена, что папа не обнаружит письма до завтрашнего утра. Если я возвращусь, то могу забрать их прежде, чем они прочтут.

Джек вернулся спустя час.

- Извини, мне потребовалось время, чтобы найти Уилла.

- В трезвом виде? - спросила я.

Он кивнул.

- По большей части. Достаточно, чтобы вести свою машину. Ты готова?

Я оглянулась на пустой дом и письма для своей семьи, а потом повернулась к Джеку.

- Да.

Джек взял меня за руку и потянул к своей машине. Я посмотрела на него, когда мы шли. Солнце было за его головой, пробиваясь сквозь волосы, и у меня возникло ощущение, что это запечатлелось в моем сознании навсегда.

- Джек, сделай мне одолжение? - сказала я.

- Все что хочешь, Бекс.

- Не отпускай моей руки. И если Туннели придут за мной, не отпускай её до самого последнего момента.

- Если Туннели придут за тобой, я буду держать, и они не смогут забрать тебя.

Я улыбнулась, хотя знала, что никто не будет в состоянии держаться.

Джек и я поехали в сторону квартиры с новыми ощущениями. Мы оба были лишены всех уклончивостей, всей лжи, всего, что мы когда-либо держали в секрете друг от друга. Слой за слоем, мы потеряли нашу оборону и наши оправдания и наши требования, почему и как, а то, что осталось было двумя сломленными существами. Цепляясь за последний проблеск надежды. Привязанные друг к другу.

Я не могла говорить о том, что занимает сознание Джека на этом пути, но я знала, что я надеялась. Что Джек сможет восстановиться. То, что он исцелится. Что те, кто любит его, скоро исправят поврежденную оболочку вокруг его сырой души, и что его воспоминания обо мне, болезненные, не определят его. Я не могла сказать ему об этом, потому что тогда он будет знать, что у меня есть сомнения, а сейчас не время для сомнений.