Ольга Гусейнова: Внешность - это не главное!

Двери моих покоев с мягким щелчком закрылись, и я обессилено плюхнулась на диван, чувствуя себя раздавленной и в очередной раз униженной.

Ну и пусть, я все о себе знаю, и это главное. Подняла руку и нажала на груди кнопку электронного замка. Надири беззвучно и медленно заскользило по телу, открывая его для свежего воздуха и собираясь в кулон-фиксатор. Через несколько секунд, надири висело у меня на шее в виде небольшого кулона на цепочке, а его центр представлял собой считывающее устройство отпечатка моего пальца. Только в одиночестве и в кругу семьи во время посиделок или за трапезой, я могла не активировать надири и находиться с открытым лицом. Все остальные даже не представляют, как я выгляжу, потому что надири скрывает тело полностью – от макушки до кончиков пальцев ног и рук.

Надири придумали тысячелетие назад, и тогда оно представляло собой лишь одежду, скрывающую тело и лицо. Но спустя буквально столетие, благодаря науке, был изобретен нынешний надири, и с тех пор не менялся, лишь совершенствуясь. Эта биоткань-мембрана, обтягивает тело как вторая кожа, позволяя ей дышать, не доставляя неудобств своей владелице. В тоже время, из-за игры света точно определить очертания тела, а особенно подробности лица не представлялось возможным. Подчинялась приказам разума на уровне импульсов, это касалась тех моментов, когда надо было посещать туалетную комнату или защитить от насилия, или честь владелицы. Для интимных потребностей, связанных с нуждами организма, надири просто освобождало необходимый участок тела. При угрозе утраты чести или возможном насилии, биоткань твердела, не позволяя проникнуть за нее.

Но в надири членов аристократических семей, а тем более княжеского рода, была введена дополнительная программа. При попытке несанкционированного снятия надири без брачных уз, биоткань уплотнялась и твердела, вплоть до того, что женщин в надири могла умереть от удушья. Жуткая участь, но все высшие дома считали, что смерть лучше бесчестья. А я, каждый раз активируя надири, прощалась с жизнью. Но все женщины смирялись с подобными неудобствами и рисками, еще бы, они все довольно быстро выходили замуж и уже больше никогда не носили подобного "украшения". Даже вдовы считались доказавшими свою душевную состоятельность и цельность натуры, поэтому смысла скрывать внешность больше не было. И только мне, похоже, предстоит носить его вечно и, каждый раз активируя, гадать – не в последний ли раз?!

Вообще, многие жители с других планет или миров, прилетавшие на Карияр, долго не могли привыкнуть к нашим порядкам и быту.

Абсолютное равноправие между полами, преспокойно соседствует с понятием надири. Многие чужаки сами потом признаются, что сама идея весьма неплоха, особенно узнав нашу жизнь изнутри. Благодаря надири мужчины западают не на красоту женщины, а на ее внутренние качества и достоинства. Внешняя красота – явление слишком быстро уходящее и легко утрачиваемое, а ум, доброта, смелость, честь – это навсегда. Так полагали наши далекие предки, так считаем и мы. Сейчас, конечно, возможности медицины, в том числе пластической, велики, и все недостатки внешности можно исправить. Но традиционно считается, что именно благодаря надири наши семьи славятся своей крепостью и надежностью. Измены бывают крайне редко, считаются слабостью и не поощряются. Народ Карияра и станций, окружающих его, отличается силой и сплоченностью. Нас раньше довольно часто пытались подчинить, сломить или поработить, но никому это так и не удалось.

Встав перед зеркалом, в очередной раз с болью посмотрела на себя. Да, папа прав, по стандартам Карияра я хороша. Молочная, никогда не знавшая солнца кожа, золотистые волосы, полукругом уложенные в косы вокруг головы, из-за чего с активированным надири, голова становилась непропорционально большой и кривой. Коричневые брови над небесно-голубыми большими глазами, которые все остальные видели лишь голубыми щелочками. Яркие розовые пухлые губы, тонкую изящную шею, высокую округлую грудь и крутые бедра, переходящие в длинные стройные ноги, тоже никто не видел и оценить не мог, потому что все мои внешние достоинства скрывало надири, а других почему-то за все мои двадцать шесть лет никто так и не заметил.

В комнату без предупреждения вошла мама; только члены семьи имеют беспрепятственный вход в мои апартаменты. Я полулежала на диване, чувствуя себя крайне скверно, обреченной на заклание, не меньше. Она приблизилась, шурша парчовыми юбками, и присела передо мной на колени. Мягко погладила по золотым косам и, наклонившись с какой-то затаенной болью в так похожих на мои глазах, поцеловала. Мы с Лиси очень похожи на маму, но я выше сестры. А главное я копия мамы, а вот в чертах Лиси есть многое и от папы.