Елена Саринова - Тайна деторождения - практика и теория

— Да-а, — дура, рот закрой!

— Так я заплачу! — развернулся Василий Второй на каблуках. — Господин Главный канцлер! — тысь моя ма-майка, и этот тоже здесь. — Мою папку… Так. Во-первых, указ о повышении в ранге рыцаря Прокурата, Николаса Подугора до звания «Старший рыцарь» с назначением его на должность начальника пятой комтурии!.. А где он сам?

— Временно отсутствует, — прищурился в замершую разноцветную кучу Глеб.

Его Величество понятливо оскалилось:

— Бывает… Во-вторых, заверенная копия письма из береднянской госканцелярии о снятии с гражданки этой страны, Стэнки Дивнич, судимости, а так же полном восстановлении ее «доброго имени»! И, в-третьих, — неожиданно понизил он голос. — Лично для вас, госпожа Вешковская-Подугор. Дарственная на дом в нашей столице. Я думаю, вы примете от меня этот знак признательности за проявленные вами и вашим супругом заслуги? Ведь, вы его примете?

— Да-а… Спасибо, Ваше Величество, — не то прошептала, не то прошипела.

Однако он расслышал:

— Вот и замечательно. Я танец ваш заслужил?.. Кстати, а где музыка?

И хорошо, что музыканты наши оказались на высоте. В смысле, духу у них дуть в трубы хватило. У меня вот на танец этот… уж лучше бы по лесу от дрибз. Или…

— Мне жаль, что вы, Агата, решили оставить свою службу.

Вблизи он оказался не таким уж и высоким. Так что вопрос прозвучал в аккурат в мое ухо.

— Я уверена, что не пожалею… Ваше Величество.

— В жизни всякое бывает, госпожа Вешковская-Подугор.

— Но, есть ценности, в которые…

— Хочется верить, как в вечные? — насмешливо выдул он мне туда же.

— Да.

— Вы еще слишком юны и полны идеалов. Но, если, вдруг, разочаруетесь, знайте, что у вас есть преданный друг, благодарный вам. И где его найти, вы, Агата, знаете.

Тысь моя майка…

— Тысь моя майка… — несколькими минутами позже выдохнула я, стоя между канцлером Исбургом и некромантом, и потрясла головой. — Тысь моя…

— Я знаешь, что сейчас думаю? — сосредоточенно почесал за ухом Глеб.

— Что? — подняла я на него шальные глаза.

— Если отбросить все наши обстоятельства и мотивы… хорошо, что ты из Главной канцелярии ушла… Подальше тебе надо быть.

— От чего?

— От королевского гнева и королевской милости, — буркнул канцлер. — Полностью с вами согласен, господин Анчаров… Полностью.

— Вы меня сейчас так не… Ник! Где ты был?!

— Я? — недоуменно оглядел весь притихший шатер мой муж. — А что здесь… мне кто-нибудь расскажет?

Еще через несколько минут мы, расширившейся на одного компанией, сплотившись за столом, пили вино. И осмысливали… Но, потом…

— Доча! Счастье-то какое! Николас! Я вас так… поздравляю!

— Агаточка, а чего сидите то? Давайте дальше гу-улять?

А потом мы на это дело плюнули… и продолжили гулять. Вплоть до последнего раунда семейных традиций. На этот раз — раздачи подарков молодым.

Я к тому моменту решила «наплевать» и на все странности в течение грядущих ста лет. Поэтому очередной «подарок судьбы» встретила во всеоружии безразличья:

— Это что? — лишь глазами резкость навела.

А вот мама моя, наоборот, сильно взбодрилась:

— Хобье веретено, — и слово то такое откуда? — Откуда? Кто принес? Передал? Точно, не свои подарили.

Мужчина в форменной одежде официанта недоуменно скривился:

— Полчаса назад с посыльным занесли.

— А в чем дело то? — уставились мы на пару с Ником в шкатулку. Шкатулка, как шкатулка. Правда, дно — зеркальное и на нем — одинокий белый лебедь.

— Агата, это… — выдохнула тихо Софико. — Нельзя это дарить. Запрещено.

— Кем?

— Примета запрещенная. И зеркало, и символ птицы. И… я, кажется, знаю, от кого, — хлопнула она глазами.

— Ага-а… — а мне, кажется, открылся мой «знак» из сна. — От Ксю?

— Ну да. Она когда-то и рассказала нам с тобой. А потом я сама и слышала и читала.

— Значит, так? — распрямил плечи мой муж.

— Ник, я знаю средство, — выпалила Софико. — Понятия не имею, как у вас, у магов эта гадость «снимается», но, у людей…

— Элементарно выдиранием косм? — оскалилась я.

— Нет. Деньги за подарок послать. Ты мне медень дай, я сама ей, тоже — с посыльным.

— Да нет, — скривился Ник. — Спасибо, конечно, но, лучше, при личной встрече.

— А еще лучше, знаешь что, муж мой? — развернула я его к себе. — Пока и об этом тоже забыть. А то, не свадьба у нас с тобой, а сплошные… «традиции».

— Доча, а они-то тут причем?

— Традиции, говоришь? — хмыкнул Ник. — Госпожа Катаржина, последней из них у нас что?