Вирджиния Кантра: Бессмертное море

Горло женщины дернулось, когда она сглотнула.

— Прости, — сказала она и отпустила его руку.

Он заметил, что она была очень молода. Привлекательна, со здоровой кожей и блестящими каштановыми волосами. У нее было овальное лицо со слегка квадратной челюстью, ее стесненная грудь была высокой и приятной. В ее карих глазах был проблеск интеллекта. В этом не было большой нужды, чтобы потакать ей и ему.

— Не извиняйся. — Беря ее руку, он заменил рукав своей рукой. Ее ногти были чистыми и неотполированными, а пальцы — тонкими.

Он представил, как эти маленькие ноготки впиваются в его плоть, его кровь заревела в венах. Никакой нужды, вообще.

Он оглядел узкие здания, выходящие на улицу. Он не стал бы ее брать здесь в этом грязном человеческом густонаселенном районе. Но были другие места, менее вредные и рядом. Подстраиваясь под ее шаг, он повел ее прочь, ища дорожку, окруженную зелеными насаждениями, и открытую воду.

Огни и шум ночного города кружились и стихали вокруг них, янтарный свет уличного фонаря, зеленый жар вывески бара, лампа в окне второго этажа.

На следующем перекрестке она заколебалась, ее взгляд бросился вниз по улице к кафе, где деревья, опутанные крошечными огоньками, укрыли группу пустых столов.

— Разве мы не хотим пойти там?

А она смышленая. Или, по крайней мере, умеет ориентироваться.

— Если хочешь, — Морган пожал плечами. — По направлению к гавани спокойнее.

Она нахмурилась. Ее глаза были большими и темными. Он смотрел на тихое сражение между женским чувством осторожности и женским желанием, почувствовал момент молчаливого согласия, когда ее рука расслабилась на его предплечье. Он боролся, чтобы не показать вспышку триумфа на лица.

— Спокойнее, — повторила она.

— Более… живописно, — сказал он, подыскивая слово, которое могло быть обращено к ней.

— О. — Ее язык коснулся нижней губы с сомнением или приглашением. — Я еще не видела гавань. Это моя первая поездка в Копенгаген.

— В самом деле. — Тепло шло от ее руки вверх по его руке. Ожидание текло по его жилам густое и настойчивое. Она не входила в его цель здесь. Но она была передышкой, в некотором роде компенсацией, за долгие годы испытаний и разочарований.

Ее голые плечи мерцали в лунном свете, сладко изогнутые как завиток раковины. Ночь кружилась вокруг них, как морские водоросли, пойманные приливом, запах пива, мочи, автомобильных выхлопов, цветочный аромат и бриз моря.

— Я почти чуть не отказалась от поездки, — продолжила она, как будто он выражал интерес. — Не часть Плана, знаешь ли?

Он не знал, и его это не волновало. Но ее голос был низким и приятным. Чтобы снова его услышать, он спросил, — У тебя есть план?

Она кивнула, касаясь кончиков своих волос, где они проходили по ее гладким плечам. Он отметил маленький предательский жест с удовлетворением. Сознательно или нет, она предупреждала о том, что воспринимает его как мужчину.

— Я начинаю обучение в медицинской школе осенью, — сказала она. — Мой папа хотел, чтобы я осталась дома, закончила бакалавриат и получила преимущество. Моя мать хотела, чтобы я провела еще одно лето в Младшей Лиге по теннису, прежде чем я плавно войду во взрослую жизнь.

Он понятия не имел, о чем она говорила.

— И чего же ты хочешь?

Она поморщилась.

— Перерыв, — сказала она с такой жалкой честностью, что он почти улыбнулся в ответ. — Все всегда вращается вокруг школы. Как будто я не живу своей жизнью, а готовлюсь к ней. Я хотела… чего-то другого. Приключения, я думаю.

Он подумал, что мог дать ей что-то другое. Он даже бы убедился, что она наслаждалась этим.

Зарешеченные витрины уступили место мощеными улочками и домам с тесными садовыми участками. Запах стоячей воды и лилий чувствовался в бризе.

« Не очень далеко», — подумал он.

— А ты? — спросила она с дружественным интересом.

Он удивленно посмотрел на нее.

— Что привело тебя сюда?

Его цель был такой же горькой как морская вода во рту, такой же глубокой и холодной как море. Поскольку Морган был начальником северных глубин, ему было приказано потерянным царем вести безнадежную борьбу. В течение тысячи лет он служил сыну морского царя, сражаясь с демонами в глубинах, защищая его владения от хитрых вторжений сидхе. Но его силы оказались бесполезными против бесчинств человечества. Больше века слив отходов с улиц и каналов этого города загрязнял лагуну и море, превращая порт в дом дерьма. Только теперь, когда люди, наконец, научились обуздывать свои отходы, Морган мог начинать медленный процесс восстановления. Восстановление морского дна заняло бы века.