Вирджиния Кантра - Бессмертное море

О, Боже. Вот, дерьмо . Что она наделала?

Медленно, нападавший прижал ладонь к кровоточащей губе. Он уставился на ее запястья, потом посмотрел ей в глаза. И улыбнулся, его зубы были окрашены кровью. Страх сжал ее грудь. Она набрала в легкие воздух, чтобы закричать. Прежде чем звук слетел с ее губ, периферийным зрением она уловила движение. Что-то большое, что-то быстрое вытекало из темноты позади нее. Она вздрогнула от этой новой угрозы. Но человек-тень, проплывший мимо нее, как акула в воде, сбил ее с ног, и она плюхнулась на задницу. Она жестко приземлилась, потирая запястья и ладони.

Тьма циркулировала на узкой улице. Ошеломленно она услышала глухой стук, хруст, сдавленные звуки боли или удивления. Борьба. Ее внутренности скрутило от страха и облегчения. Они боролись. Она схватила свою сумочку, ища в ней свисток, который она носила в кампусе.

Два набора шагов протопали по тротуару, и напавший на нее оказался в грязи в канаве с другой стороны улицы, а другой человек стоял в луже лунного света.

Человек-тень. Ее спаситель.

Она моргнула. Со своего места на земле он казался крупнее, чем в жизни, выше и немного мускулистым в длинном черном кожаном пальто. Он повернулся, пальто развивалось у его лодыжек, и ее сердце подпрыгнуло в горло. Его лицо было повернуто, холодное и бледное, а волосы были лунного цвета.

Лиз с трудом сглотнула, ее взгляд заскользил вверх по длинному, сильному телу к лицу. Его черты были слишком сильными, чтобы быть действительно красивыми, нос был слишком широким, а челюсть — слишком острой. Его верхняя губа была тонкой, а нижняя — полной, изогнутой и убедительной.

Она вздрогнула от страха и чего-то еще. Просто потому, что он был чище и лучше одет, чем панки, которые следовали за ней из клуба, это не делало его менее опасным.

Она переместила взгляд на напавшего на нее, который неподвижно лежал в грязи.

Ладно, еще более опасным.

Она не могла видеть глаза спасателя, они были в тени линии его бровей. Он постоял мгновение, наблюдая за ней, ожидая… Чего? Благодарности? Слез? Истерики? А затем отвернулся.

Неблагоразумная срочность захватила ее острее, чем страх.

— Подожди.

Он остановился. Ее сердце затрепетало. Он говорит по-английски?

Она встала на ноги, вытирая ладони о джинсы на бедрах.

— Я… Спасибо за… э… то, что помог мне.

Он проигнорировал ее, опускаясь на корточки у тела в канаве. Она смотрела, как он похлопывал злоумышленника, ища пульс. Или, может быть, его бумажник. Она крепче вцепилась в сумочку.

— Зачем ты сделал это?

Он бросил быстрый взгляд через плечо.

— Вряд ли это была честная борьба. Я обычно стараюсь не вмешиваться в дела вашего рода.

Лиз сузила глаза.

Ее рода?

Ладно . Она заставила себя рассмотреть ситуацию с его точки зрения, темная улица, ее мизерная одежда для клуба. Он не знал ее. Ведь она могла быть кем угодно. Чем угодно. Проститутка, убегающая от сутенера.

— Ты англичанин, — сказала она.

— Нет. — Он не уточнил.

— Но твой акцент… — Не английский, не совсем. Но точно не американский.

Он выпрямился и пошел прочь.

— Подожди.

Он повернулся, выделяясь темным силуэтом на фоне луны, нетерпение в каждом жесте его тела выдавало нетерпение.

Она сглотнула.

— Ты не можешь просто так уйти.

— Могу.

— Но… — Она обхватила себя за локти, разрываясь между инстинктом самосохранения и здравым смыслом. — Разве мы не должны позвонить в полицию?

— У меня нет желания, быть задержанным вашей полицией.

Ей стало интересно и беспокойно, что именно он делал ночью, один, на этой безлюдной улице.

«Несправедливо », — подумала она. Она тоже не хотела связываться с полицией. Не то, чтобы она ожидала, что очень вежливые датчане запрут ее в какой-то клетке для иностранцев из-за того, что она была достаточно глупа, чтобы гуляться ночью одной. Но что, если они связались бы с посольством? Или с ее родителями?

Ее взгляд переместился к телу, растянувшемуся в грязи.

— А что насчет него?

— Ты хочешь, чтобы его еще наказали?

— Нет. — Предложение ужаснуло ее. — Но он… Послушай, если он умрет, то ты попадешь в беду.

Его глаза немного расширились, как будто она удивила его. Его зрачки были большими и очень темными, окаймленными бледной радужкой.

« Не синей », — подумала Лиз, несмотря на то, что у него были белокурые волосы. У нее не было времени ломать голову над цветом его глаз, когда практически у ее ног лежал человек без сознания.