Ким Гроссо - Темное объятие Кейда

─ Хорошо, Тони, ─ вздохнула она, ─ но если это очередные строптивые котята расшалились, вызывайте лучше ветеринара, чтобы он сперва удалил им когти. Сегодня вечером я не намерена иметь дело с оборотнями.

─ Да, да, один неприятный эпизод с киской и теперь у тебя аллергия на всю породу? ─ уточнил он, усмехаясь.

─ Шути сколько хочешь, Тони. Все эти шутки и игры до тех пор, пока они не выпустят когти и следующее, что осознают ─ летящие кинжалы. Хорошо, что я тренировала меткость. Увидимся в десять.

Ну, вероятно, поездка займет больше двадцати минут, с учетом городского движения в пятницу вечером, но, по крайней мере, Сидни ехала. Она злилась, что ее единственный выходной вечер прервал утопленник. Нет ничего более ужасного, чем это, особенно когда кожа начинает слазить... фу. Вероятно, это был очередной идиот, который подумал, что поплавать в Делавэр душным августовским вечером было отличной идеей.

Когда Сидни приехала на место, там стояло, по крайней мере, десять полицейских машин, не говоря уже о гудящей толпе зрителей, которые решили поглазеть и хотя бы мельком увидеть труп. «Что, черт возьми, случилось с людьми?» Она знала, что ответом на этот чертов вопрос было «все». Не то, чтобы она ненавидела людей в целом, просто была склонна видеть худшее, будь то человек или нет: наркоманы, насильники, убийцы, и, возможно, самое худшее ─ педофилы и те, кто издевается над детьми. Ее никогда не переставали удивлять больные ублюдки. Она передернула плечами, думая о том, что может ждать ее сегодня вечером за желтой лентой.

Пройдя по гравийной дорожке, Сидни оказалась в затоптанных сорняках, из которых сделали временную дорогу. Место преступления гудело сослуживцами и сотрудниками CSI. Осмотревшись, она почувствовала холод в костях. На улице было девяносто градусов [6] по фаренгейту, прибл. 32, 2 градуса по Цельсию . Что-то не так, совсем не так. Она попыталась не упасть, спускаясь по скользкой траве.

─ Сидни! Сюда! ─ услышала она крик Тони.

Когда приблизилась к телу, сперва почувствовала запах.

─ Боже, что, черт возьми, это за запах? Труп, смешанный с водорослями? Дерьмо, это просто ужасно, ─ пожаловалась она.

─ Милые слова, Сид. Скоро придется тебе таскать с собой банку для ругательств [7] Банка для ругательств - всякий раз, когда вы произносите ругательство или бранное слово, кладете в банку определенную сумму денег. , ─ поддразнил Тони.

─ Да ладно, подай на меня за это в суд. Я забила на проклятую банку. Просто выпишу твой любимый чек на благотворительность. Он должен покрыть все на год, ─ подмигнула она.

─ Хорошо, тогда буду его ждать. И да, знаю, запах отвратителен. Полагаю, я забыл упомянуть, что девочка, которая обнаружила тело, упала в обморок от запаха. Встряхнись, Сид, потом куплю тебе розы, ─ усмехнулся он.

Тони думал, что это чертовски смешно. Он был жестким полицейским, родившимся и воспитанным на юге Филли. Шесть футов три дюйма [8] 1,92 м итальянского совершенства, обернутого в горячую и остроумную упаковку. Он не испытывал недостатка в свиданиях. Тёмная с оливковым оттенком кожа, коротко стриженые волосы цвета воронова крыла с ниспадающей на глаза челкой. Тони выглядел так, будто мог отжать от груди автобус, и в то же время не выглядел перекаченным как рестлеры. В довершение всего, он знал город как свои пять пальцев, и не было никого другого, кому бы Сидни могла доверить прикрывать свою спину.

Он ей нравился... так же, как нравился бы кто-либо другой. Он хороший друг. Ладно, иногда она думала о нем, как об очень хорошем друге и часто испытывала желание изменить отношения на «больше чем друзья», но Сид упорно трудилась, чтобы доработать до своего места в департаменте. Будь Сидни проклята, если позволит взять верх примитивному желанию закрутить роман с напарником и закончит офисной шуткой «полицейский, который любит находиться на вершине». Но все же девушка не могла не восхищаться его мужественностью, которая напомнила ей, что она должна убраться отсюда и найти кого-нибудь, с кем можно позабавиться. Быстрый секс без обязательств даст ей освобождение, которое она желала, которое ей было необходимо, прежде чем она нарушит свое правило «никаких-романов-на-работе».

Она затолкала мысли о сексе в дальний уголок разума, когда в поле ее зрения показалось тело. Тело молодой женщины. После долгого пребывания в воде, ее кожа казалась прозрачной. Девушка была одета в длинное белое платье, которое мерцало в резком свете. Она была почти похожа на фарфоровых кукол, которые коллекционировала мать Сидни: красивые на вид, но нельзя прикоснуться. Да, эта девочка выглядела невинной, хрупкой. Сколько ей было лет? Может двадцать один? Сидни выдохнула.