Евгения Чепенко - Вопар (СИ)

Макс кивнул.

- И если дальше понадобится помощь с этим вопросом...

Следователь снова кивнул.

- Справедливо.

Она прислушалась к своим ощущениям, сосредоточившись и проникая в его сознание так глубоко как могла, используя в качестве источника сил уверенность и покой, кои он столь благородно отдавал ей. Нечестно, но Максим, кажется, тоже играет не по правилам. Тщетно. Как в пустоту окунулась, будто и нет там ничего кроме того, что он ей позволяет знать. Маргарита нахмурилась, недовольно сжала губы.

Мужчина внимательно наблюдал за ней, признаться, самому было любопытно, что девчонка может. Не смогла. Очевидно, до уровня Вопар не дотягивает, печально, но хоть что-то. Он вздохнул, улыбнулся и уступил настырной, открыв свои намерения. Маргарита от неожиданности растерялась и до боли стала напоминать ребенка, впервые в жизни допущенного на взрослые карусели.

- Так удобнее?

Она кивнула и просияла, осознав, что он не врет. Ее брат был его основным козырем, и козырь сработал, точно как просчитывалось.

Собрать сумку вышло за полчаса. Еще добрую половину ночи они убили в дежурной и лишь после, под утро, попали к Ковалеву в квартиру.

- Какая хорошая мама, - прошептала Маргарита, стоя в прихожей и старательно глотая слезы. Макс мысленно обозвал себя кретином, все просчитал, а вот силу эмоций осиротевшего ребенка на чужую любящую мать, предугадать забыл.

- Да, она приходит часто. Я ж холостяк.

Девушка удивленно взглянула на него. Шутка ему явно не удалась.

- Последнее - это я так юморю.

- А-а, - протянула она задумчиво и, наклонившись, начала разуваться. - Смешно.

Сказала шепотом, чуть слышно, однако слух мужчины уловил колкость. У кого-то оказывается есть зубы, а не только дикая выносливость и постоянное непреодолиммое желание сбегать. Хорошо. Пригодится. Главное, от слез отвлек.

- Есть хочешь?

- В пять утра?

Макс мельком взглянул на наручные часы.

- В пять пятнадцать.

- Хочу.

Улыбнулся, снял куртку и исчез на кухне, оставив ее чемодан у порога.

- Потом в комнату унесу.

Девушка пожала плечами и принялась с осторожностью уличной кошки ощущать новое место, где предстояло провести пусть и короткое, но все же время. В отличие от обычных, ей время отмеряло покой и панику в неравных долях, всегда неумолимо завышая цену. Минуту паники заглушали полностью лишь часы абсолютного покоя, а то и дни. Маргарита вздохнула, погружаясь в сущность квартиры. На обстановку было наплевать, зрительное и слуховое восприятие отступили на задний план перед эмоциональным. Она приложила ладонь к стене и легко начала вести, продвигаясь мимо ванной к кухне, где звенел посудой невозмутимый хозяин. Белые мягкие цветы рисунка прогибались под пальцами, если Маргарита на доли секунды начинала нарочно давить на них чуть сильнее. Тепло, уютно, спокойно, любяще, зло, сексуально, лениво... Эмоции Максима заполняли бетон, бумагу и даже частицы клея. Его чувства смешивались с чувствами его матери, но совершенно точно забивали их, а еще тут бывает мужчина, добрый, замечательный, ласковый и немного проницательный. Девушка остановилась рядом с холодильником.

- Твоя мама тут раза два в неделю бывает, иногда больше, да?

- Верно.

- А кто этот мужчина с ней?

- Отец.

- Тут нет женщин. Почему?

Он не ответил, только поставил на стол тарелку с бутербродом.

- Садись, чай скипит, налью.

Маргарита пожурила себя за неуместный вопрос. В конце-концов какое ей дело, он вполне может встречаться с любовницами где-то еще, а не таскать в квартиру. А ей чем меньше теней, тем лучше.

- А это друзья твои, да? Олег Степанов, Илья Миронов. Они запоминаются. И еще Константин Игоревич.

Макс, понаблюдал как она настороженно берет с тарелки бутерброд и, морщась, снимает с него мясо.

- Хорошая память. Вегетарианка что ли?

- Теперь, да.

Ковалев отвернулся, положил пакетик чая в бокал, залил кипятком. Трагичная формулировка ответа, а значит девочка расскажет сама, без лишних вопросов с его стороны.

- Ясно, - поставил перед ней горячий дешевый напиток и опустился на стул напротив.

- Последнее время, ловлю отголоски боли, есть невозможно. Это не объяснить, это почувствовать надо. Вот тут током глушили, - она кивнула в сторону злополучного ломтика на тарелке, в голосе ее зазвучали слезы. - Не верите, да? Никто не верит. Хотите, я Степанову покажу?

Ковалев вздохнул и начал потихоньку внушать покой. Это вот надо себя из-за куска бекона до истерики довести? Свинья и свинья, бог с ней, он лично когда корову видит о шашлыке думает, и никаких угрызений совести. А что окружающие в ее чувствительность к боли животного не верят, так какая разница? Главное, она сама знает, что чувствует и что видит. Впрочем, не ему судить. Как он бы себя ощущал на ее месте? Вполне вероятно так же.