Эйвери Уильямс - Алхимия вечности

Амелия со светлыми волосами, блестящими на солнце, отказывается; её шоколадный загар резко контрастирует с моей молочно-белой кожей.

Когда Шарлотта подходит к Себастьяну с длиннымидредами, заплетёнными в низкий конский хвост, её лицо озаряет смущённая улыбка. Он опирается на оранжевые перила, окружающие палубу. Я замечаю, как его пальцы, взяв чай, задевают Шарлотту, заставляя ту тряхнуть головой, скрывая лицо под гривой медных завитков. Девушка чуть смущается.

Я всегда любила её красные волосы, так похожие наеё собственные. Каждый из нас проводил подобный опыт, когда Кир сделал нас Воплощёнными, и мы прошли сквозь время, пробуя различные тела. Старые, молодые, женщины, мужчины, — но, в конце концов, поняли про путаницу этого опыта и предпочли остаться в самых похожих на наши бывшие «я» телах. На протяжении веков я оставалась самой собой: карие глаза, длинные каштановые волосы.

Стеклянные двери снова открываются, и Кир — наш лидер — входит на площадку. Дизайнерская чёрная рубашка подчёркивает его платиновые волосы, рост и худощавое телосложение. Вокруг шеи на цепочке висит флакон с эликсиром, благодаря которому мы и стали Воплощёнными. Не сказать, что он некрасив, — когда-то его внешность очаровывала меня, — но это чувство давно прошло.

Он садится рядом со мной, внимательно смотрит голубыми глазами и властно проводит рукой по моим волосам. Я вздрагиваю, но не отстраняюсь.

— Я хочу обсудить вечеринку Серы, — говорит он.

Да, вечеринка в мою честь. Конечно, слово «традиция» подошло бы больше.

Я напряжена до предела, и на мгновение кружится голова. Когда взор проясняется, я вижу полёт колибри вокруг лилий с красным пятнышком крыльев.

— Мы пойдём в «Изумрудный город», — объявляет он, и глаза Амелии загораются. «Изумрудный город» — самый эксклюзивный клуб в Сан-Франциско. Люди, важнее или уродливее Кира, обходят стороной его двери.

Джаред тихо присвистывает, придвигая стул к Киру; металл издаёт противный звук при трении о бетонный пол.

— Отпустим все тормоза, а?

Амелия смеётся и выгибает спину на солнце.

— Это не будет проблемой, если святая Сера соизволит принять новое тело.

Я почувствовала тайную злобу, но не позволю ей добраться до меня. Она права. Я и так откладывала этот момент так долго, как могла. В одном теле мы можем проводить около десяти лет, даже если изначально оно больно, ранено или над ним надругались. Когда мы передаём нашу душу, тело восстанавливается. Но энергия, затраченная на исцеление тела, становится и нашей гибелью, приводя к отказу органов через пять-десять лет жизни. В отличие от моих друзей я стараюсь оставаться в теле по максимуму, — это лучше, чем переселяться в новое тело, словно небрежно примеряешь новое платье. Даже у Шарлотты нет сомнений по поводу убийства. «Это единственный способ остаться в живых , — говорит она. — Зачем терять такой подарок?»

— Моя дорогая, — с любовью шепчет Кир, перетягивая меня к себе на колени. Я пытаюсь не съёживаться от его прикосновений. — Я буду скучать по этому телу, когда ты его покинешь. Всего одну неделю. Не волнуйся, я найду тебе другое, столь же красивое.

Амелия смотрит в сторону и хмурится.

Он любит меня — я никогда не сомневалась в этом. Я его первый пробный эксперимент, его единственная связь с его настоящим прошлым, с телом, в котором он родился. Он говорил мне это так часто, стискивая меня в объятиях, оставлявших синяки на теле. «Серафина, я умру без тебя».

Что он будет делать, когда я уйду?

Джаред и Себастьян будут в порядке, пока они продолжают выполнять приказы. Амелия будет счастлива без меня, она всегда была влюблена в Кира. Я беспокоюсь о Шарлотте, ведь Киру она никогда не нравилась.

Я встретила Шарлотту в Нью-Йорке в начале тысяча восьмисотых. Купила цветы в её магазинчике «Пять Фунтов» и, к большому ужасу Кира, подружилась с ней. Я пригласила её пройтись по магазинам посмотреть платья — Шарлотта никогда не могла позволить себе хотя бы одного наряда — и она отплатила мне историями об её семерых братьях. И когда одним утром она не явилась, я отправилась к ней домой и нашла Шарлотту и её младшего брата Джека, мучавшихся от лихорадки.

Я попросила Кира позволить мне спасти её, и, в конце концов, он согласился, лишь бы я отстала. Не думаю, что он действительно принял во внимание последствия, — наконец я нашла союзника, знавшего настоящую меня. А я превратила её в убийцу ради эгоистичного желания иметь друга и буду жалеть об этом вечность.