Татьяна Корсакова - Музы дождливого парка

Кто-то воровал его жизнь. Кто-то нагло и бесцеремонно пользовался его телом, навыками и талантами, чтобы подвести Наталью к последней черте. Осталось лишь найти того, кто способен на такое злодейство.

Пыльные часы в архиве фонда Саввы Стрельникова, черно-белые — над семейными альбомами, бессонные — над библиографией врага, пахнущие лилиями — у ног каменной Урании. Это Урания подсказала ему разгадку, взглядом из-под полуприкрытых век указала на колонну. Он уже почти забыл про тайник. Забыл, а благодаря Урании вспомнил.

Задняя стена ниши была проломлена, в пролом этот можно было запросто просунуть ладонь. Морщась от холода и накатившего вдруг отвращения, Аким пошарил в проломе. Пальцы коснулись чего-то хрупкого, неживого. Оно и было неживым — то, что он вытащил из пролома. На истлевшей, выбеленной временем человеческой фаланге маслено-черным поблескивал массивный перстень.

Нет, Аким не испугался. После смерти Натальи он не боялся уже ничего. Вгрызающееся в душу отчаяние придавало сил, заставляло торопиться, направляло по верному пути. Перстень был памятный, Аким не раз видел его на фотографиях и портретах Саввы, но Савва давно гниет в земле, кто замурован в колонне? Кто охраняет покой мертвых муз?

У него ушло меньше суток, чтобы понять, кому принадлежал перстень. Мельпомена, пропавшая без вести жена Саввы Стрельникова, предшественница Натальи, еще одна отвергнутая муза… А утром следующего дня Аким не увидел своего отражения в зеркале из-за написанного кровью послания: «Не становись на моем пути!» Кровь была его собственная, она до сих пор сочилась из вспоротого опасной бритвой бока. Чужое послание, написанное его собственной рукой и его кровью… Вот все и встало на свои места. Почти встало, надо лишь узнать, отчего беснуется заточенная в павильоне Мельпомена. Или не нужно ничего узнавать? Сколько смертей на ее счету? У кого еще она воровала жизнь и память? Чьими еще руками творила зло?

Слишком мало времени. Он уже почти беспомощный старик. Не в его силах искать доказательства вины, но он еще может привести приговор в исполнение! Книги по оккультизму, старые, с пожелтевшими от времени страницами, Аким нашел в личной библиотеке Саввы. Вот и еще одно доказательство его злодейства. Злодейство, подпитанное гениальностью, — что может быть страшнее и опаснее?!

Действовать пришлось большей частью по наитию. Информации в старых книгах было совсем мало, но кое-что Аким все-таки узнал. Он готовился к предстоящему целый день. Принес к павильону дрова, для надежности запасся бензином, оставалось лишь дождаться темноты.

Мельпомена его опередила! Может, читала в его душе, как в открытой книге, а может, за годы заточения поднаторела в своих сумрачных интригах. Аким сгружал хворост у стен павильона, когда услышал голоса. На смотровой площадке стояли двое. Парня он узнал сразу, а вот девушку… В замершей у ограждения незнакомке не осталось ровным счетом ничего от Марты. Даже белокурые волосы взвивались над головой хищными змеями. Время уходит! Нужно спешить!

Колонна оказалась хлипкой. Всего нескольких ударов молотком хватило, чтобы она пошла крупными трещинами. Еще удар — и к ногам Акима упало то, что осталось от Мельпомены. Он не был брезгливым, годы в лагерях приучили его к стойкости, но, поднимая с пола истлевшие останки, он старался не смотреть на обтянутый пергаментной кожей череп, не заглядывать в полыхающие адским огнем глазницы.

Костер, щедро подкормленный бензином, взметнулся до небес, но продолжал жадно тянуть к Акиму огненные щупальца. Время пришло!

На мгновение ему показалось, что огонь захлебнулся, не в силах переварить эту страшную жертву, но тут в ночное небо взметнулся сноп искр, а тишину разбудил отчаянный крик боли и ненависти. Вот и все, вот он и привел в исполнение смертный приговор. Мельпомене не вырваться из огненной ловушки. Но осталось еще кое-что. Кое-что очень важное.

Шкатулка со странными безделушками тоже должна исчезнуть. Что это будет, наказание или избавление, Аким не знал, но сердцем чувствовал свою правоту.

Первой вспыхнула шаль цвета берлинской лазури, радостно взметнулась к небу огненной птицей, шелковыми крыльями раздувая костер еще сильнее.

— Спасибо… — ласковый шепот не то за спиной, не то в голове. — Спасибо тебе…

…Тряпичная роза расправляет огненные лепестки. Атласная лента просыпается сизым пеплом. Гранатовый браслет нетерпеливо пощелкивает. Со стоном лопается хрустальный флакон. Жемчужное ожерелье юркой змейкой обвивает серебряный гребень. А в ушах громким речитативом звучит одно и то же: «Спасибо, спасибо, спасибо…»