Венди Хаггинс - Сладкое зло

"Пожалуйста, сядь" —умоляя, из последних сил пыталась внушить я Кайдену.

И на этот раз он сел.

Внезапное умиротворение волной окатило тело, сглаживая весь ужас и напряжение, царившие в моей душе.

Свет теперь уже преобразовался в сияющее отверстие на всю стену, по-настоящему ослепляя. Сквозь него в помещение вошел Ангел, потом другой, потом еще один, пока они своей численностью не заполнили почти все пространство аудитории. И что это были за Ангелы! Не мягкие и умиротворенные, как те, что хранили человеческие души.

Это были Ангелы-Воины, излучавшие всем своим существом праведное негодование и справедливость.

Они были облачены в доспехи, сиявшие так же, как рукоять меча. Волосы каждого были разной длины, и их крылья… они казались огромными и совершенно белыми.

Все в них было воинственно и божественно, мужественно и возвышенно.

Я едва могла дышать.

Князья отступили, прижимаясь спинами к подмосткам сцены, словно и в помине не существовало их издевательского гогочущего подстрекательства.

Демонические духи, маячившие над нами, вдавились в потолок, шипя, как загнанные в угол кошки из подворотни.

—Чт… что… —Рахаб поймал себя на том, что запинался. Выпрямившись, он выдавил: —Как вы смеете сюда вторгаться!

—Мы приходим туда, куда нас направляют, —ответил Ангел, находившийся в центре.

—Да, да, конечно, это так, —выплюнул Рахаб. —Полное отсутствие собственного разума. Что вам надо?

—Вы не убьете Дочь Белиала.

Повисла мертвая тишина.

Мое сердце воспарило ввысь.

—Нефилимы никогда не являлись вашей заботой. Они —наши!

—Ничего на Земле не является вашим, Темный.

Рахаб побагровел, капельки пены проступали в уголках его рта.

—Ваш вид не должен вмешиваться в нашу работу! Мы получили дозволение испытывать человечество и управлять своими структурами.

—Ее время еще не пришло. —Ангел окинул меня взглядом. —Она послужит испытанием для очень многих душ.

Наступила напряженная пауза.

И тут Рахаб заулыбался.

—Отлично. Этой время еще не наступило, —он махнул револьвером в моем направлении.

—Зато наступило —ее.

Прежде, чем кто-то мог его остановить, он направил дуло на Герлинду и выстрелил прямо в ее лоб.

Я закричала от ужасающего треска и разбрызганной крови.

Отброшенная назад, несчастная ударилась о стену и сползла на пол, мертвая. Ее Душа высвободилась из тела и, схваченная двумя Легионерами, скрылась из всеобщего обозрения.

Револьвер, находившийся у меня в руках, с грохотом упал на пол, и я болезненно сжалась, ни на секунду не сомневаясь, что Рахаб пойдет против воли Ангелов и попытается убить и меня тоже. Моя рука потянулась по направлению к щиколотки —туда, где была скрыта рукоять.

Нащупав кожаный чехол, я начала теребить застежку.

Одновременно Ангелы двинулись к сцене. Их черты выражали праведное негодование.

Ни один из Князей не смел даже двинуться.

Рахаб, спотыкаясь, отступил назад, когда несколько Ангелов обступили меня, образуя живой щит.

Когда длинноволосый Ангел заметил, что я пыталась сделать, он наклонился, укрытый от всеобщего обозрения своими собратьями.

—Этой ночью ты не обнаружишь наличие Меча Справедливости в своих руках, дитя, —прошептал Ангел.

Его голос был бальзамом для моей души, и я разжала пальцы с рукоятки, больше не обремененная страхом, вызванным инстинктом защищать свою собственную жизнь. Я встала, дрожащая, но при этом ощущавшая странное умиротворение.

Все Ангелы до единого взирали на Рахаба, пораженные и оскорбленные утратой жизни, свидетелями которой они только что стали.

Их лидер, стоявший по середине, казалось, боролся сам с собой, желая ничего большего, кроме как ослушаться приказа и иметь возможность разобраться с Рахабом прямо здесь и сейчас.

—Придет твой день, —пообещал ему Ангел.

Пока они с Рахабом испепеляли друг друга взглядами, остальные Ангелы начали двигаться в направлении света, один за другим скрывались в ослепительном сиянии. Когда последний Ангел скрылся в свете, пространство вновь погрузилось во мрак.

В отсутствии Ангелов повисло осязаемое мрачное напряжение.

—Придет день, и мы вернем то, что принадлежит нам, —прошипел Рахаб, стиснув зубы. Он повернулся к моему отцу. —Ты подвергнешь ее наказанию до полусмерти! А сейчас забирай своего мерзкого отпрыска с глаз моих долой. И вы все! Убирайтесь!

Началось ужасающее столпотворение. Я спрыгнула со сцены и побежала к своему пальто.