Венди Хаггинс: Сладкое зло

При этом он ввернул несколько столь колоритных эпитетов, что я вполне представила, какой именно образ жизни он вел среди закоренелых преступников.

—Ты думаешь, я не знаю, что она девственница? Она —девственница, потому что я велел ей оставаться таковой. Это то, с помощью чего мы можем повлиять на парня, которого ждет великое будущее в качестве дилера. Он вот-вот окажется у нее в руках. К концу этой истории от ее девственности не останется и следа. Все это было чертовски хорошо изложено в моих рапортах боссу, так что заткни глотку!

—Ее запах оскорбителен, —скривился Фарзуф.

—Это твои личные трудности.

—Девственность —в чистом виде —не так уж и необходима, чтобы соблазнять мужчин, —не унимался Фарзуф. —Испокон веков женщины благополучно дурачили мужчин, фальсифицируя свою невинность.

—Достаточно! —выплюнул Рахаб.

Он откинул Герлинду назад, крича на ту, чтобы та убиралась с дороги.

Прежде, чем я смогла отвернуться, он ударил меня кулаком в скулу, от чего я отшатнулась в сторону и, согнувшись, упала на пол, подставив руки.

В моих ушах звенело, а в висках пульсировало, но, словно в замедленном кино, я поднялась на ноги, продолжая смотреть вниз, ужасаясь встретить его кровожадные глаза.

Увидев, как он вновь поднимает кулак, я обхватила себя руками.

Он ударил меня по другой стороне лица. На этот раз я не упала, но, тем не менее, вскрикнула от резкой боли в ухе. Учащенно дыша, я выпрямилась снова и, вытянув руки вдоль своего тела, сжала их в кулаки.

В тот момент я думала о рукоятке.

Отец сказал, он даст мне сигнал, если мне понадобится прибегнуть к своему оружию. В этот самый момент его лицо не выражало ничего, кроме непреодолимой жажды убийства. Он был неподвижен, и я старалась полностью ему соответствовать.

Рахаб приблизился ко мне, положив оружие на стол.

—Возьми его, —произнес он.

Он что —серьезно? Одного взгляда в его беспощадные глаза хватило, чтобы понять, что он не шутил.

Трясущейся рукой я подняла револьвер. Он был тяжелее, чем казался на вид. Я держала его впереди себя.

—Ты прервала наше заседание. Чтобы загладить свою вину, ты завершишь то, что было нами начато.

Я сглотнула, чувствуя, как в моем горле застрял ком.

Рахаб отступил назад и указал на Герлинду.

—Ты убьешь ее собственноручно.

В невольном протесте я затрясла головой.

Нет.

Нет.

Нет.

—Рахаб… —голос моего отца прозвучал еще глубже, чем обычно.

Но Рахаб только ухмыльнулся, понимая, что выбрал идеальное наказание. И тот факт, что происходившее досаждало моему отцу, только еще больше его распаляло.

—Или ты ее убиваешь и остаешься жива, или… вы умрете обе, —хмыкнул Рахаб.

Несколько Князей начали ухмыляться вместе с ним. Вместе их смех становился все громче и громче, пока мой череп не начал звенеть.

—Теперь ты подчинишься мне, Дочь Белиала. Подними револьвер.

Герлинда и я впервые посмотрели друг на друга с того самого момента, как я поднялась на сцену.

В ее глазах не было видно даже проблеска надежды. Она не сомневалась в том, что я убью ее, чтобы спасти себя.

—Брат Рахаб, —окликнул его один из Князей, бросив Рахабу другой револьвер, который тот ловко поймал.

Он направил его прямо в мой лоб.

Я задержала дыхание.

Это был конец.

Я умру, а мой несчастный отец и друзья должны будут смотреть.

Оставался только один, кто мог меня спасти.

Пожалуйста, Господи, помоги мне.

—Последний шанс, —глумился Рахаб, тихим щелчком возводя курок.

Со стороны секции, где находились мои друзья, раздался скрежещущий звук отодвинутых стульев.

Прежде, чем кто-либо успел взглянуть в том направлении, кто-то включил электрический фонарь —нет, прожектор из самого дальнего конца аудитории.

Каждый повернулся в сторону нараставшего света.

Но, как бы заинтригована и сбита с толку я не была, моя голова повернулась в направлении скрежета, который я услышала.

Щурясь от ослепительного света, я увидела, что Копано и Кайден стояли.

В руке Кайдена блестело лезвие ножа.

"Сядьте!" —мысленно приказала я им. Оба покачнулись, и Копано сел.

Глаза Кайдена замкнулись на моих. Я молила его, пока он упрямо продолжал стоять, сопротивляясь моему внушению.

Сияние все больше и больше освещало пространство, привлекая внимание любого, кто мог заметить наше взаимодействие.

Все Князья прикрывали пальцами глаза —включая моего отца —и рука Рахаба, державшая револьвер упала вниз.