Татьяна Шмидко - Дежавю

Старый байк ровно катился по влажной ночной дороге. Под колесами мелькали желтые пятна фонарей, а свежий запах дождя приятно дополнял вечернюю прохладу.

Рядом со мной ехало еще пятеро байкеров, которые под урчание моторов тоже наслаждались дорогой. Наша компания тихо приближалась к Сиэтлу, где в концертном холле через четыре часа должен начаться концерт популярной рок-группы. Но не он был нашей целью – мы катались по дорогам Северной Америки уже вторую неделю, объезжая все бары по дороге, стремясь попасть на самую крупную сходку байкеров Америки, которая пройдет под шумок фестиваля рок-музыки в Монтерее. Нам до него был всего один день пути от Сиэтла.

Было большой удачей то, что у нас получалось еще до фестиваля попасть на выступление этой рок-группы. Мы не успели купить билеты на концерт в Олимпии, а вот на концерт в Сиэтле их достать удалось. Сиэтл всегда был городом-портом со всей сопутствующей атрибутикой – рыбным рынком, грузовым портом, который топорщился стрелами кранов, барами и ремонтными доками. Вездесущие чайки перекрикивали металлический лязг порта и деловито парили над холодными водами бухты Эллиот, над которой возвышались белоснежные Олимпийские горы.

Прямо за мной ехал мой лучший друг, бывший банковский клерк среднего звена Сэм, который в данный момент искренне упивался тем, как ветер обвевает его лицо, запутавшись в длинных пепельных волосах. Он уже пять минут как молчал – это было странно, обычно он орет какие-то песни, или просто издает победный клич команчей. Но, глядя на морской залив, который был слева по борту его мотоцикла, он сейчас подумывал о том, почему Гарри зажал триста баксов, которые должен был отдать еще на прошлой неделе. Но простодушно решил, что тот просто забыл их вернуть, и затем с легким сердцем заорал:

– Вуху-у-у! – подняв сжатый кулак вверх. Мы повторили его жест и в шесть глоток повторили его крик. Кстати, сжатый кулак был символом нашей «банды». Странно, лет четыреста назад нас бы называли бродячими рыцарями и мы делали бы то же самое, что и сейчас – колесили по дорогам в поисках заработка, выпивки и приключений.

Гарри, который, кстати, был агентом ФБР под прикрытием, не отдавал деньги Сэму, потому что отдал их на экспертизу в криминалистический отдел. Их, наверное, уже протравили реактивами, постирали и высушили пару раз, но точно ничего не нашли. Я позаботился о том, чтобы в его руки попали купюры чище, чем чашка Петри после стерилизации. Гарри этого не знал, но его лицо время от времени посещала блаженная улыбка – он так и видел новые погоны на своих плечах и себя на месте зама начальника отдела по борьбе с преступными группировками. Мне до сих пор было непонятно, почему он выбрал именно нас? Моя банда была сборищем накачанных романтиков и забияк, но никакого отношения к преступному миру не имела. Ну, только чуть-чуть, если быть честными. Так что я на всяких случай подменил купюры, чтобы даже случайно не светиться с наркотой. Ее ни у кого не было – ее запах я чую за пару миль, и мы распрощались с парой человек за пристрастие к героину. Я ненавидел торговцев наркотиками и время от времени, тихо и без свидетелей, сворачивал шеи этим мерзавцам, особенно, если они специализировались на детях.

Мы тихо въехали в черту города и, заурчав моторами на холостом ходу, встали в первую пробку. Джо, как всегда, начал мечтать о том, чтобы проехаться по крышам скучных мини-вэнов, которые перегородили нам путь к набережной. Я улыбнулся и подумал, что сам бы не против так поступить – мы отчаянно опаздывали на концерт. А всему виной Хук – вчера он славно подрался в баре, и нам пришлось повозиться с бумагами и заплатить большой штраф в полицейском участке. Поэтому в Сиэтл приехали не утром, как планировали, а вечером.

Наконец-то зажегся зеленый свет светофора, и мы сорвались с места под опасливыми взглядами водителей, что было неудивительно – ведь байкеры имели репутацию нарушителей спокойствия в Америке. А для меня это был великолепный способ держать людей на расстоянии. Как всегда, это обеспечило нам «зеленый коридор» на шоссе, вот где порочная слава была жирным плюсом. Наконец-то удалось разогнаться до 80 миль в час, что было просто издевательством – это было как-то недостойно наших «Харлеев», потому что они могли развивать скорость в два раза большую!