Мэнди Хаббард - Рябь (ЛП)

Почему он никогда не спрашивал, что произошло той ночью? Почему он никогда не спрашивал, какой я была до того, как он приехал сюда?

Но я также никогда не спрашивала его о подобном. Я никогда не думала о том, каким он был в своей прежней школе.

Была ли я так ослеплена желанием жить нормальной жизнью, что никогда по-настоящему не смотрела на парня, стоящего рядом со мной?

Эрик тянет меня по тротуару, и я пытаюсь перестать думать о... обо всем. Он старается. На самом деле. И он любит меня. Или, по крайней мере, так думает.

Но я до сих пор не знаю, что чувствую к нему. Последние несколько недель были как в сказке, но причина в том, что сказки не реальны. Они кажутся... удивительными на страницах книг. Но кто утруждает себя тем, чтобы заглянуть глубже? Кто знает еще что-нибудь о прекрасном принце Золушки – кроме того, что он красив?

Признание Эрика этим утром заставило меня по-другому взглянуть на вещи.

Я сглатываю и пытаюсь переключить свое внимание на место, куда меня ведет Эрик. Я жила в этом городе так долго, но прошли годы с тех пор, как я была в этой его части. По левую сторону улицы расположены магазины и рестораны. По правую сторону находится пристань, где всегда швартовались нагруженные рыбацкие лодки. В это время года все спокойнее, большинство лодок находится вдоль доков, соленая вода омывает их бока.

Моя рука в руке Эрика, наши пальцы переплетены. Сегодня это ощущается иначе. Словно он держит меня крепче.

Сегодня я надела летнее платье с рукавами длиной в три четверти и юбкой, что прикрывает мои лодыжки. Немного прохладно для него, поэтому сверху я накинула кардиган, а на ноги обула милые балетки. Наверное, я мечтаю о лете, таком беззаботном. Эрик надел джинсы цвета индиго и темно-зеленый свитер. Короткая молния свитера не застегнута, поэтому широкий воротник спадает на плечи. Вдвоем мы, должно быть, кажемся милой парой. Он, с внешностью Адониса, и я, сирена, красивая не смотря ни на что. Каждый раз, когда он поворачивается ко мне, улыбаясь своей теплой, счастливой улыбкой, у меня перехватывает дыхание, – его глаза так сильно напоминают мне мои собственные.

Он был таким милым, пытаясь оправдать мои ожидания, приглашая меня на столько свиданий. Он делал все, о чем я просила, и никогда не требовал ничего взамен. Так почему бы мне не чувствовать нечто большее по отношению к нему?

Мы с Эриком заходим в магазин сувениров. Он отпускает мою руку и подходит к морским сладостям. Он поднимает на меня одну из его темных густых бровей и кивает в сторону сладостей. Я пожимаю плечами, а затем киваю, поэтому он берет один из чистых пакетов и большим металлическим совком начинает накладывать сладости разных вкусов в него.

Я бы никогда не подумала, что он сладкоежка. По какой-то причине этот факт не выходит у меня из головы. Я не знаю, какие конфеты он любит. Большая ли у него семья? На что были похожи последние восемнадцать лет его жизни, были ли они наполнены такой же трагедией и страданиями, как мои собственные. Он говорил, что его отец – никс, а мама – сирена... Они все еще любят друг друга? Любит ли их Эрик ?

Я разворачиваюсь и пересекаю комнату, рассматривая различные переоцененные новинки. Начинаю с доллара из песка. Он гладкий, безупречный. Я провожу по нему своим пальцем, глядя на морскую звезду в центре. Когда-то она была живой.

Я бросаю его обратно в корзину. Вся эта сторона заполнена морскими звездами, ракушками, даже засохшими рыбами и морскими коньками. Их красота изуродована. Мне хочется выбросить корзину, а ее содержимое купить, принести на пляж, и найти какой-то способ оживить всех.

Если бы сирены были поменьше, многочисленнее, возможно, они бы высушили и меня и положили в корзину рядом с ракушками.

Эрик подходит, оборачивает руку вокруг меня, как будто это самая естественная вещь в мире, и держит пакет со сладостями. Я киваю. Он даже не смотрит на корзины рядом со мной.

Я наблюдаю за тем, как он начинает уходить, и вспоминаю, как он выглядел в смокинге вчера вечером. И тогда, я думаю о том, как провела последний час с Эриком, пытаясь вести себя как обычный подросток, чего мне всегда хотелось.

И все же, несмотря на все обещания Эрика, на все, что он дал мне, я чувствую себя странно... опустошенной. Беспокойной. Иногда, быть с Эриком ничем не отличается от того, чтобы быть Снежной королевой. Он не пробуждает меня к жизни так, как это делает Коул. Ему не хочется знать, чего я боюсь.

Он даже не знает, кто я, и, кажется, его это не беспокоит. Не в смысле, кто я для него.