Мишель Ходкин - Возмездие Мары Дайер

— Мои источники говорят, что нет.

— Знаешь, а ты та еще сволочь.

— Ну, это объясняет нашу популярность. Кстати говоря, Джейми и Стелла тоже здесь. На случай, если тебе было любопытно.

— Ты их видела?

Она покачала головой.

— Но Вэйн как-то упомянул фамилию Рот и дважды Беницию в разговоре с Кэллс. И говорил о них в теперешнем времени.

На меня накатило чувство облегчения. Горло напряглось и заболело, я была на грани слез, но они не шли.

— Что насчет Ноя? — выпалила я прежде, чем подумала, хотела ли знать ответ.

Девушка знала.

— Кэллс упоминала и о нем.

Но вопрос остался без ответа. Теперь я должна узнать.

— И что она сказала?

— Сказала… — мое отражение не закончило предложение. Что-то зашипело и клацнуло позади меня, и оно замерло.

— Что? — спросила я. — Что она сказала?

Девушка промолчала. Когда она заговорила, ее голос дрожал:

— Они здесь, — сказала она, а затем пропала.

До этого момента я еще сомневалась, была ли в сознании, или меня преследовали галлюцинации. Но звуки, доносившиеся до меня, были вполне реальными. Даже слишком. Цокот каблуков по линолеуму. Порыв воздуха, когда дверь за моей головой открылась. Я посмотрела на себя в зеркало в потолке. Открыла рот. Мое отражение повторило.

Значит, теперь я определенно осталась одна. Может, я и была не уверена, что реально, а что нет, но я точно не хотела, чтобы Кэллс знала, что я не сплю, потому закрыла глаза.

— Доброе утро, Мара, — решительно сказала доктор. — Открой глаза.

И они открылись. Я увидела женщину у своей кровати, отраженную сотни раз в крошечной зеркальной комнатке. Рядом с ней стоял Вэйн: огромный, плотный и неряшливый, в то время как она была худой, ухоженной и аккуратной.

— Ты давно проснулась?

Моя голова покачала из стороны в сторону. Каким-то образом, не знаю как, я не чувствовала, что управляю ею.

— Твой сердечный ритм недавно учащался. Тебе снился кошмар?

Будто я не жила в кошмаре. Она выглядела искренне обеспокоенной; не думаю, что мне когда-либо так сильно хотелось кого-то ударить.

Желание было резким и диким, и я наслаждалась им сполна. Но длилось оно недолго. Почти мгновенно потускнело. Растворилось, оставляя меня на растерзание холоду и пустоте.

— Расскажи, как ты себя чувствуешь, — сказала Кэллс.

Я повиновалась. Не важно, что мне не хотелось. Выбора не было.

— Я хотела бы провести несколько тестов. Не возражаешь?

Возражаю.

— Нет.

Она достала блокнот. На обложке было мое имя, выведенное моим почерком. Это был дневник, в котором я должна была записывать свои страхи в «Горизонте». Много дней прошло с того момента. Или недель, если мое отражение говорит правду.

— Помнишь эту вещицу, Мара?

— Да.

— Отлично, — женщина искренне улыбнулась. Она была довольна, что я помнила, и тут я задалась вопросом: а что же я забыла?

— Сегодня мы поработаем над твоими страхами. G1821 — генетический изъян, который вредит тебе, помнишь? — активизирует твои способности. Его провоцируют разные факторы. Но, в то же время, он отключает часть тебя. — Она умолкла, изучая мое лицо. — Убирает барьер между твоими сознательными мыслями и несознательными. Чтобы помочь тебе, Мара, я хочу быть уверена, что могу назначить тебе точную дозу лекарства, один из вариантов амитала — анемозин, как мы его называем. Чтобы увидеть, как он работает, мы пробудим твои страхи из дневника. Почти как на терапии, только тут еще используются медикаменты. Хорошо?

Да пошла ты!

— Хорошо.

Вэйн открыл чемодан и выложил содержимое на небольшой поднос у кровати. Я повернула голову набок и начала наблюдать, о чем сильно пожалела. Скальпели, шприцы, иголки разных размеров блестели на черной ткани.

— Сегодня мы оценим твою реакцию на страх к иголкам, — сказала она, и Вэйн, как по сигналу, поднял цилиндр с пластиковой крышечкой. Он сжал колпачок между пальцами и повернул. Пломба сломалась с громким треском. Мужчина вставил иголку в большой шприц.

— Ты определенно часто их видишь, учитывая, сколько времени ты провела в больницах, и, судя по твоему личному делу, твой первичный инстинкт при нежеланном касании медработников — отбиваться, — ее нарисованные брови приподнялись на дюйм. — В свой первый раз в больнице Провиденса, после инцидента в психушке, ты ударила медсестру в ответ на ее касания и удерживания. — Она посмотрела в маленький блокнот. — А затем ты ударила сиделку в психиатрическом отделении, куда тебя поместили после попытки суицида.