Роузи Кукла - С милой рай и в шалаше

— А как же тогда? Ну, их же как–то разводят, продают?

— Да, продают! Но только самку беременную и потом у нее весь приплод так и останется у нового хозяина. Понятно?

— Понятно. Это что же получается, если я забеременею, то мой приплод тут так и останется? Как у верблюдихи, о которой ты мне рассказываешь.

— Ну причем тут приплод твой? Я же не о тебе, а о верблюде. Так вот, теперь так можно сказать, что у нас мужской орган всегда при нас, как тот же верный верблюд.

— А, теперь–то я поняла! Раз при вас, то он ни к кому не уйдет, и потом он же у вас белый, потому и белый верблюд. Так?

— Так, так.

— А покататься или поехать на белом мехари, это значит…

— Так, так, правильно. Соображаешь!

— Ну и где же тут тайна? В чем? Что вы нас катаете на белом верблюде? Так?

— Ну, так и не так!

— Постой, ничего не пойму? Так это что же и есть ваша такая знаменитая тайна? Покатать и все? Фи. и! Как неинтересно…

— Нет, Госпожа! Как раз интересно. Но об этом я не скажу, не смогу. Потому что тебе об этом должна рассказать та, кто не раз и не два сменила под собой верблюда и катается, как она хочет и думает, потому что у нас…

— Потому что у вас — асри! Замечательно! Я тоже хочу поскорее на верблюда!

— Ну, а как же асри? Про него ты забыла? Погоди… Я тебе расскажу…

Но я уже поняла, как мне показалось, и спрыгнула из кузова, потому что мы приехали наконец–то к нашей очередной стоянке в оазисе. Но теперь–то я все поняла, как мне показалось, и теперь я вовсе не собиралась давать какой–то туаречке покататься на его белом верблюде…. Вот так–то!

Все в этот раз было, как всегда. Пришли гости, готовилось кофе и я …. Я ждала! Да! Теперь–то уж я точно собиралась оседлать его белого верблюда!

Пока они беседовали, я все решала, как я, с чего мне начать, что сказать. Нет! Говорить не буду. Надо не так! А раз не говорить, то как? Как? Затрепыхалась в беспомощности. Гости — то, ведь, уже говорят и сейчас он попросит им уда, окурит и…

— Баххар ва рух! — Как не ждала, но услышала неожиданно.

Все! Дальше я не могу уже. Или я с ним, или… Нет! Только с ним! Нет же, на нем!

Как только он уселся за мытье чашек, я тут же вышла Медленно, как всегда выхожу, и стою. Меня всю колотит, как в Антарктике. Стою перед ним и молчу. Смотрю ему прямо в глаза, как меня научил Ассахан и молчу! Но глаз не отвожу. Он смотрит и смотрит, молча, а потом:

— Ана махтаг афаккар. (Что–то о том, что ему надо подумать).

— Ди хедэйя ляк! (Это тебе подарок)! — Говорю ему и, приседая, добавляю…

— Босс квайес! (Посмотри получше)!

Я же ведь голая вся, абсолютно голая! Это я так в самый последний момент решила. Потому медленно опускаюсь, сажусь перед ним, широко раздвигая ноги и как самая, самая заезженная проститутка руками себя между ног обняла, дрожащими пальцами нащупала и потянула в разные стороны свои молчаливые губки…

— Тааль гхена! (Иди сюда)! — Говорю дрожащим от возбуждения и напряжения голосом.

Потом все! Потом он уже стал действовать. Сначала я ловлю его белый, да ведь действительно белый! Целую, целую и чувствую, что моих сил не хватает, и я так могу закончить все, не начав, еще, как следует…Он ароматен, он невероятен! И я упиваюсь, постепенно успокаиваюсь, наслаждаюсь… В голове только одна мысль: вот он, и он мой, мой!

Потом я на нем. Я сверху, уселась, как они на своих белых верблюдах медленно, величаво я еду на нем… Величаво, медленно… Минуту я так, медленно, величаво и чувствую в себе этот невероятно упругий шест, горячий, заполняющий всю меня, всю меня поднимающий, упирающийся куда–то в меня, покоряющий до… И чем больше я о нем думаю, тем сильнее меня разбирает и я, я…срываюсь! Бросаюсь на нем, как на их чистокровном арабском скакуне и я вскачь…

А-та, а-та, а-та!!!

А потом….

— Мамочка–А–А! Мама! А…а…а!

Его горячая ладонь прикрывает мне рот, и я в нее…

— А…а….а!!!

Вспомнила и в голову ударила знакомая, горячая волна похоти… Бабской, сладкой с истомой…

— Ну, где же ты…мой голубоглазый разбойник…. Я помню, помню, а ты? Ты меня помнишь? Ты помнишь, как я впервые тебя обняла? Как прижалась, ощущая в ногах твою возрастающую мужскую силу и желание… И, что я тогда? Помнишь ли?

Ну, что тебе тогда, понравилось? Ведь я же продумала все, как я с тобой буду, не зная языка, но зная, что мой язык для тебя станет таким понятным и внятным… Ведь так?

О, это первое оголение того, о чем думала, чего ждала… И я, я,… хватая его жадными, трясущимися губами уже не могла… Я его обожала! Я его так обожала и сжала, стиснула, а потом я…