Сьюзен Суон - Пределы страсти

— О Боже, Боже… — стонала я.

За стеклом женщина запрокинула голову. Гримаса экстаза исказила ее лицо. Она кончила, погрузив пальцы во влагалище, подушечкой большого пальца массируя пипочку клитора. Я чувствовала, что мы с ней родственные души, но я более осторожная. И меня восхищала ее раскованность.

Что ты чувствуешь, зная, что все взгляды сосредоточены на тебе? Что каждый мужчина наблюдает за тобой, хочет тебя? Мне бы хотелось это испытать.

Мой партнер застонал, долгий выдох вырвался из его груди. Шею обдал жар его дыхания, во влагалище хлынул поток спермы. С губ его срывались какие-то непереводимые звуки, которые мне так нравились. Кончив, он становился совсем другим. Очень ранимым. Я чувствовала, как становится мягче его член, но мое тело не хотело отпускать его. Я повернула голову, чтобы нежно поцеловать его.

И обмерла.

Потому что посмотрела на стену, которую раньше прикрывала открытая дверь. Но теперь-то дверь была закрыта и я увидела в стене окошечко, а за ним — глаза, много глаз, наблюдающих за мной.

Мой любовник рассмеялся:

— Как тебе это нравится? Все смотрят на тебя, все тебя хотят, все слышат твои крики.

Я выдавила из себя улыбку, подумав о том, что он просто озвучил мои мысли.

— Не знаю. Я же понятия не имела, что за нами наблюдают. Я слишком потрясена, чтобы ответить на твой вопрос.

На самом деле я была совершенно спокойна. В принципе ничего особенного не произошло. Я наблюдала за женщиной, кто-то наблюдал за мной. Он помог мне сесть, оправил платье.

— Для тебя это, конечно, неприятный сюрприз. Ты на меня не сердишься?

— Нет. Разумеется, нет. Мне нравятся твои выдумки. Но может, тебе следовало предупредить меня о другом окошечке. Тогда я бы знала, чего ожидать. По-моему, это справедливо.

— Пожалуй, но мне хотелось держать тебя в неведении. Наслаждаться тобой в твоей наивности, зная, что ты принадлежишь только мне, а их удел — лишь смотреть на тебя. Мне так приятно сознавать, что ты доступна только мне.

Эгоист, думающий только о себе. Я нежно поцеловала его, а потом укусила за нижнюю губу, чтобы наказать. Солоноватый вкус его крови искупил все его грехи.

— Когда мы придем сюда в следующий раз, я буду знать, что за мной наблюдают. И предстану перед ними во всей красе… да и перед тобой тоже.

— Так ты довольна? Тебя понравилось, что за нами наблюдали? — В его голосе впервые слышалась неуверенность. Он-то воображал себя хозяином положения.

И я рассмеялась, наслаждаясь разочарованием, промелькнувшим на его прекрасной, самодовольной физиономии. Еще бы, я украла у него победу. По крайней мере на этот раз.

Мистрис Чарити Пенн поставила на землю ведро с помоями и вытерла лоб тыльной стороной ладони. Ярко светило солнце, и под мышками взмокли и корсет, и платье. Ноги чесались под шерстяными чулками. Но она не решилась снять их: кто-нибудь мог заметить ее голые лодыжки.

Если под крышей властвовала густая смесь запахов: дыма, жарящегося мяса, конского навоза, то под жарким солнцем Виргинии воздух наполнял запах земли, которую вскапывали поселенцы. В своей черной одежде, оживляемой лишь белыми пятнами воротника и манжет, выглядели они как стая сорок.

Чарити вздохнула, подняла ведро и зашагала к загону для свиней. Рядом с одним из бревенчатых домов Джейкоб Хоукинз, закатав рукава рубашки, рубил дрова. При виде его широких плеч, узкой талии, мускулистых бедер под кожаными штанами у Чарити едва не подогнулись колени.

Она знала, что неприлично так смотреть на мужчину, но ничего не могла с собой поделать. Потому что второго такого красавца, как Джейкоб, в поселении не было. Длинные светлые волосы он перевязал на затылке лентой, но несколько прядей осталось на свободе, то и дело падая на бронзовое от загара лицо. Щепки летели во все стороны, когда он орудовал топором. Обычно ему хватало одного удара, чтобы разрубить полено. Ядреный запах дерева так и манил к себе. Подойдя ближе, Чарити неожиданно для себя поздоровалась:

— Доброе утро, Джейкоб. Прекрасный денек, не так ли?

Господи, подумала она, хоть бы никто не услышал ее голоса. Первой заговаривать с мужчиной! За это могут и наказать. Но Джейкоб, похоже, не видел в ее дерзости ничего предосудительного. Он улыбнулся, выпрямился. Опершись на топорище, наблюдал, как она проходит мимо.

— Доброе утро, мистрис. Действительно, день прекрасный, особенно на том месте, где я сейчас стою. — Его глаза задержались на ней.