Дарья Боговина - Счастье в секундах

К двадцати пяти годам мы, как правило, перестаем считать своих любовников, и начинаем проще воспринимать взаимоотношения полов. Нам проще отказаться от кого-то, нежели насиловать себе душу и мозг, в надежде получить желаемое. Теперь мы больше уважаем себя и меньше переживаем. Но если случается настоящее чувство, которое в какой-то момент обрывается, нам кажется, что мы теряем все и сразу. Еще вчера мы не просто любили и были любимыми – у нас была отличная работа, нас окружали друзья, жизнь кипела, и мы ей радовались. И вот мы теряем любимых и все вместе с этим заканчивается. И работа не в радость, и друзья – просто знакомые. Мы зарываемся с головой под одеяло и не хотим видеть никого и ничего.

Особенность этого возраста состоит в том, что все мы начинаем акцентироваться на себе, на карьере, семье. Есть только «я». Если рядом находится человек, который потерял любовь и веру в себя, нам не до него. Мы просто его не замечаем и не в состоянии дать «волшебный пинок под зад». Этот «пинок» можешь дать себе только ты сам и никто другой. Сложно, страшно, но нужно – иначе яма безнадежности, в обнимку с буком по вечерам под какие-нибудь сериалы нон-стоп, в окружении негативных мыслей. А иногда нужно просто выйти на улицу и идти, не останавливаясь.

Звали ее Карина.

Она проснулась в четыре дня. Голова гудела и разрывалась. Пить. Быстро, жадно – единственная мысль. С трудом доковыляла до холодильника, по пути пиная разбросанную на полу одежду. Четыре дня. Опять день коту под хвост. Вторник. Карина заглянула в соседнюю комнату. Соседка еще спала. Если бы та не напилась вчера у Карины за стойкой, скорее всего, пыталась бы наврать, что у нее были другие дела, очень важные, в которые ее, Карину, посвящать не имеет смысла – все равно не поймет. Последнее время они совсем не разговаривали. Только ругались. Либо сразу уходили по своим комнатам. Соседка постоянно врала, а Карина всегда это замечала. За это и не любили друг друга. Ей уже двадцать семь, а она осталась в том двадцатилетнем времени, когда беззаботно тусуешься ночи напролет по клубам, мужики угощают тебя коктейлями, ты напиваешься в доску, и чувствуешь себя богиней – провела целую ночь приятно и бесплатно, на следующий день с тяжелой башкой вышла на работу. У соседки за последние лет десять не поменялось в жизни ничего, только в ванной появились крема с эффектом лиффтинга. И как они друг друга нашли, загадка.

Карина зашла на кухню, поставила чайник и закурила сигарету. Телефон валялся на подоконнике, значит, вчера она уже здесь была. «Позвони, как очнешься – нужно поговорить». Муж. Она знала, что, он, конечно, ее за все простит – и за выкуренные сигареты, и за выпитый ром, и, скорее всего, за очередную сплетню про новых любовников, и даже танец на барной стойке простит, потому что сам работал барменом, и понимает, что это всего лишь работа. Он простит на словах, потому что любит, но в глубине души очередной раз что-то щелкнет против. Она чаще замечала, что он меняется. Раньше она правила балом, знала, что он никуда не денется, теперь вынуждена была прогибаться.

Карина доковыляла до ванной, так и не дотушив сигарету. Зеркало. Надо смыть с себя вчерашнюю косметику… Весело зажгли вчера. И денег намутили – надо мужу сделать какой-нибудь приятный сюрприз.

Карина набрала номер Никиты с зубной щеткой во рту.

– Привет! Проснулась?

– Почти…. Пойдем позавтракаем в мак? Жуткое похмелье – хочется какой-нибудь дряни. (Что-то последнее время ей частенько хотелось какой-нибудь дряни).

Она надела джинсы, кроссовки и вязанную кофту. Та не особо грела – осень нынче не удалась. Волосы так и не успели высохнуть, пока Карина красилась и приводила себя в надлежащий вид.

Муж уже ждал. Для нее всегда было загадкой то, как он успевал первым приходить на все встречи. Он жил на другом конце города и очень часто Карина будила его своим звонком, предлагая где-нибудь пересечься. Он всегда приходил раньше и встречал, даже если нужно было преодолеть расстояние в два раза больше. Они уже больше года не жили вместе. Никита ушел в армию, на это время они расставались, решив ничего друг другу не обещать. Когда он вернулся, чувства вспыхнули с новой силой, но съезжаться они пока не торопились.

Он как обычно радостно поцеловал ее, и как обычно первым вопросом было:

– Курила вчера?

– Да

– Много?

– Порядочно

– От тебя пахнет перегаром.

Он стоял перед Кариной, свежий, выбритый, в спортивной куртке и с сумкой в руках – фанат спортзала. Ее до сих пор трясло от похмелья. Зашли в мак, так противно пахло гамбургерами. Она взяла себе Биг Тейсти и большую колу, хотя не отказалась бы от кружки пива и крылышек (постеснялась предложить средь бела дня), он – куриный бургер и воду без газа.