Maxime - Дочки-матери

– А ты как думаешь? Может, он секса хочет, а мама не даёт.

– И что, минет не делает?

– Может, ей минет противно делать.

Девушки помолчали, обдумывая новый аргумент.

– А мне бы понравилось член сосать, – сказала Катя.

– Мне тоже.

Они рассмеялись.

– А со спермой что делать потом, когда в рот кончит? – спросила Катя.

– Можно проглотить, а можно и выплюнуть. Но лучше всё-таки проглотить.

– Почему?

– Тогда мужчине приятнее. Иначе он может подумать, что тебе противно.

– А если противно?

– Значит, ты его не любишь.

– Вот ты как рассуждаешь.

– Да, а что? Если любишь, разве будет противно?

– Ну не знаю, – Катя призадумалась. – Ты же мочу не пьёшь, потому что любишь?

– А когда целуешься, то слюну чужую глотаешь.

– Слюна – это другое, – Катя скривила губки. – Интересно, какая она на вкус.

– Кто, слюна?

– Нет, сперма.

Они рассмеялись.

– Ну не знаю, – продолжила Настя. – Женщины глотают. Значит, не такая уж и противная.

– Это ты на видео видела?

– Ну да.

– Может, они и не сперму там глотают, а сгущёнку, откуда ты знаешь?

– Не, там всё честно было. Мужчины кончали в рот, а женщины глотали.

– Часто ты эти кассеты смотришь?

– Ага, делать мне больше нечего. Я вообще их только один раз промотала. Так, для общего развития.

Катя хмыкнула.

– Идём, может, вниз, – вспомнила Настя. – Шашлыки уже готовы. Чувствуешь запах?

– Чувствую.

Девушки соскочили с кровати, поправили перед зеркалом платья и, нацепив на ноги босоножки на шпильке, покинули комнату. Им предстоял тяжёлый спуск по крутой деревянной лестнице – нетривиальная задача, даже учитывая их совсем небольшой вес.

После ужина, который прошёл в странной напряжённой атмосфере, такой, что даже девушки не переговаривались, Михаил Корчагин не удосужился отвезти жену в город или хотя бы проводить её до остановки.

Она утОпала в одиночестве, обиженная на весь мир, играя желваками на щеках, сжимая кулачки в карманах плаща.

«Скатертью дорога», – ухмылялся Корчагин, глядя ей вслед.

Теперь, оставшись один за хозяина, он довольно улыбался, сидя в летней беседке, лениво потягивая сигаретку. Из предметов одежды на нём были лишь шорты и сланцы. На плече небрежно покоилась белая простынь, приготовленная для вечерней бани.

Это был крепко сложенный поджарый мужчина, черноволосый, коротко стриженный. Серебристая рябь в волосах, редкие морщины у глаз и на лбу указывали на возраст, затерявшийся в районе сорока. Наполовину мордвин, Михаил и щурился, и говорил, как профессиональный охотник. Раньше он действительно занимался промыслом диких кабанов и волков, но потом, подустав, ушёл в смежный бизнес по заготовке пушнины.

Напротив него, примостившись бочком, сидел Андрей Солнцев. Круглолицый, широкоплечий, этот мужчина был больше похож на лесоруба, чем на инженера-конструктора по образованию, временно безработного по факту. Андрей сам брил голову в ноль, тёмная двухнедельная щетинка мягким клинышком расходилась на лбу, оставляя простор для глубоких горизонтальных морщин. На Андрее были синие шорты и любимая бурая футболка с воротником, выцветшая со временем, но прекрасно сохранившаяся.

Вечерело. Дочери поднялись наверх, оставив мужчин убирать со стола. Впрочем, они не спешили. Полбутылки коньяка на столе грели душу, другая половина уже согревала тело.

– Катюха, совсем от рук отбилась, – жаловался Солнцев. – Не учится нихрена. Сейчас поступать надо, а она целыми днями только и делает, что дурака валяет. Надеется, наверное, что я за неё платить буду. Ну-ну, пускай надеется.

– Не бзди, поступит, куда она денется, – улыбаясь, растягивал слова Корчагин. – Девочкам расслабиться надо, лето ведь.

– Да знаю я, как они расслабляются. Хорошо, что здесь дискотек поблизости нет. А то бы все кобели слетелись, как мухи на говно.

– То, что естественно, то небезынтересно, – ухмылялся Корчагин, дымя сигареткой. – Кровь молодая, пускай бесятся. Сам понимаешь, гормоны ведь, от этого никуда не денешься, – он подмигнул.

– Да что тут понимать? Ремнём пройтись пару раз по жопе, чтоб села и училась, а не бегала по двору как сучка в течке. Ищет же на свою жопу приключений. Вижу, что ищет!

– Ну и что, что ищет? Моя вон тоже ищет. Я ведь не запрещаю.

– Твоя – другое дело. Первый курс закончила, значит, уже не вылетит. И не залетит, если что.

Корчагин потушил сигаретку, прищурился, склоняя голову набок, как бы с сомнением.