Э. Л. Джеймс - Мистер

Не спится. Слишком я взвинчен. Лежа на спине, пялюсь на рябь на потолке – отражение Темзы.

Сегодня у меня Каролина. Ее безымянной шлюшкой не назовешь, она не из тех. И какого дьявола мне взбрело в голову привести ее к себе? Прикрыв глаза, я старательно заглушаю тихий внутренний голос, который настойчиво интересуется: «Ты спятил, что ли? Зачем ты спишь с лучшим другом… и не в первый раз?» Каролина неподвижно лежит рядом, ее холеное тело залито серебристым сиянием январской луны, длинные ноги переплетены с моими, а голова покоится на моей груди.

Вот ведь подлец. Мерзавец. Потирая щеку, я пытаюсь стереть ненависть к самому себе, а тем временем просыпается Каролина, выныривает из полудремы. Наманикюренный пальчик скользит по моей груди, затем спускается к животу и обводит пупок. Даже не глядя, я чувствую, как на лице Каролины расцветает сонная улыбка, когда тонкие пальчики спускаются ниже и теребят волосы у меня на лобке. Перехватываю ее руку и подношу к губам.

– Каро, для одной ночи прегрешений достаточно. Согласна?

Нежно целуя каждый пальчик, я надеюсь смягчить отказ и умилостивить Каролину. Я устал и измучился от нескончаемого аккомпанемента угрызений совести, которые не дают мне покоя. Господи, Каролина, мой самый близкий друг… и жена моего брата. Бывшая.

Нет. Не жена. Вдова.

Какое печальное слово, под стать прискорбному событию.

– Ах, Максим, прошу тебя. Подари мне забвение, – шепчет она и нежно целует меня в грудь влажными губами.

Откинув с лица локоны, Каролина призывно и тоскливо смотрит на меня сквозь длинные ресницы.

Я беру ее прелестное лицо в ладони и качаю головой.

– Нам нельзя.

– Молчи. – Она прижимает тонкий пальчик к моим губам, не давая произнести ни слова. – Пожалуйста. Я больше не могу.

С моих губ срывается стон. Такими темпами я отправлюсь прямо в ад.

– Прошу тебя, – умоляет она.

«Черт… вот он – ад, раскрывает объятия».

Я тоже тоскую по брату, мне тоже плохо, очень плохо, а Каролина – та ниточка, что связывает меня с ним. Я накрываю ее губы своими и медленно опускаю ее на постель.

Едва открыв глаза, я щурюсь от яркого света – зимнее солнце заливает комнату. Каролины рядом нет, замечаю я с облегчением, однако осталась тень сожаления, и на подушке белеет записка:

Поужинаешь сегодня с Папулей и Мамулей?

Пожалуйста, приходи.

Они тоже в трауре.

Лю.

Обнимаю.

Вот же хрень.

Совсем некстати. Закрыв глаза, я радуюсь одиночеству в собственной постели. Хорошо, что мы приехали в Лондон, хотя прошло всего два дня после похорон. Даже несмотря на наши ночные забавы.

«И как нас угораздило так вляпаться?»

«Всего по глоточку, на ночь», – сказала она.

Я взглянул в ее огромные синие глаза, полные печали, и сразу понял, чего она ждет. Точно так же она смотрела на меня в тот вечер, когда мы узнали о несчастном случае с Китом, а потом и о его смерти. Тогда я не смог сказать ей «нет». Мы не раз были на грани, однако той ночью я забыл обо всем и просто трахнул жену моего брата.

А теперь все повторилось, хотя Кита проводили в последний путь лишь два дня назад.

Я хмуро изучаю взглядом потолок. Жалкое ничтожество – вот что я такое, вернее и не скажешь. Но ведь и Каролина такая же.

Хотя у нее есть оправдание: она в трауре, испугана, не знает, чего ожидать, а я ее лучший друг. К кому же еще ей обратиться в трудную минуту? Я сыграл предложенную мне роль – утешил скорбящую вдову.

Скомканная записка летит на деревянный пол и скользит под диван, заваленный моей одеждой. Я провожаю бумажный комок хмурым взглядом и вновь закрываю глаза, не желая видеть полупрозрачные тени под потолком – они будто насмехаются надо мной и моими мыслями.

Кит был хорошим парнем.

Кит. Наш дорогой Кит. Все его любили – даже Каролина. Ведь она выбрала его! Я вдруг вспомнил, каким увидел Кита в морге – изломанное тело под простыней. Набрав в легкие побольше воздуха, я гоню непрошеное воспоминание, а к горлу подкатывает ком. Киту с нами не повезло. Он заслуживал куда лучших друзей, чем дорогуша Каро и я – неприкаянный, никчемный прожигатель жизни. Кит не заслужил этого… предательства.

Дьявольщина.

Да кого я обманываю?

Мы с Каролиной два сапога пара. Она утолила мое желание, а я – ее. Мы взрослые, в сущности, свободные люди. Ей понравилось. Мне тоже. Это вообще мой конек – трахать изнемогающих от желания красоток всю ночь до утра. Хоть какое-то занятие.

Благодаря сексу я в отличной форме, а в судорогах страсти я узнаю о женщине все, что нужно: как заставить ее вспотеть, и кричит она или плачет, когда кончает.