Мэгги Ри - Там, где меня ждёт счастье. Том третий

– Это было так давно, Анджи, что мы толком не можем ни о чем рассказать, – кивнул ему Спиротто, который раньше являлся ему лучшим другом, а теперь был мужем его бывшей возлюбленной, – понимаешь?..

– Как не понять… Что ж, вот и Маркус с Моникой не помнят. Это побочный эффект смерти, да?

Я хотела было сказать, что всё помню, чтобы всем стало стыдно из-за своего поведения по отношению ко мне, но скандал устраивать было опять же рано – ситуация не являлась критической.

– Прости, что спрашиваю тебя обо всём, Маркусенька… – в этот момент громко вздохнула бабушка, одновременно бросая какой-то недобрый взгляд на Анджелино. – Я просто вспомнила ту девочку, которую ты привёл. Она была твоей первой женой, да?

– Девочку? – мы с мужем переглянулись и он усмехнулся. – Бабушка, это была Моника.

– Её тоже звали Моника?

– Нет же, той девочкой была Моника, которая и сидит за этим столом.

– Что ты! Не увиливай от темы, они совсем разные!

– Прошу заметить, прошло уже более двадцати лет, я немного изменилась, – не стерпела я и добавила, – всё-таки, беременность… роды…

– Моня тогда уже была беременна, бабуль, – Маркус усмехнулся, заставив меня покраснеть, а старуха все ещё нам не верила и настаивала:

– Да не она это, Маркусенька! Как вспомню, так вздрогну… Личико милое, реснички длинные, глаза сияют, а на деле… Глупенькая, без фигурки: ни груди, ни бёдер, такая пустышка! Не понимаю, чем это она тебя привлекала, Маркусенька… Какие бы уродливые были у вас дети!.. Просто ужас! Напоминала мне серую мышь, у которой уже началась дистрофия…

После её слов я уже держаться не смогла. Меня как будто облили кипятком, и я вскочила на месте, встретившись взглядом с родителями мужа. На их губах была неловкая улыбка, они походили на малолетних дураков, которых застала учительница за высмеиванием своей же причёски… Чёрт их побери! Чёрт побери самого Маркуса, который даже не подумал заступиться за меня, чёрт его побери! Почему для них это нормально – оскорбить жену родного сына? Что я им такого сделала?..

Пока я уносила ноги, навстречу мне выходила изумленная Энни, которая качала кота на руках. Она даже попыталась меня окликнуть, но я уже была далеко. Я спряталась в нашей с Маркусом временной комнате, зарываясь лицом в спальники, и заплакала.

Как я могла быть так наивна и глупа?.. Почему я сразу не поняла, что за человек рядом со мной? Что это был за дурман в голове, когда мы были так юны?.. Я так хотела с ним целоваться, принадлежать только ему, а он оказался мерзким трусом, который только и может, что мило беседовать с мамочкой, попочкой и этой… бабулей…! Как же она меня бесит!

– Зайка? – при входе в комнату он стал у двери и тихо меня позвал. Маркус был совсем рядом, такой смущённый и уверенный в себе одновременно. – Ты, что, обиделась, милая?..

– Заткнись… Уходи, я не хочу тебя видеть…

– Ну что ты?.. – в следующую секунду он подхватил меня, завернутую в спальник, на руки, и чмокнул в лоб.

– Уходи, я же сказала!.. Не трогай меня!

Я знала: в таких ситуациях он либо рассердится в ответ, либо попытается уломать меня на что-нибудь другое. Это было бы ужасно.

– Я тебе противен, Монька?.. – опять ту же шарманку завёл.

– Очень!

– Ну вот и хорошо, мы же любим экзотику…

– Отвали! – когда он в шутку повалил меня на спальник и задрал мою футболку, я вскрикнула и, неожиданно для него, шлепнула мужа по щеке. От удивления Маркус даже замер в одной позе, только глаза взглянули на меня. Видно, до него, наконец, дошло, что я не шучу.

– Ты спятила?!

– Это ты спятил! Я тебе несколько раз повторила: уходи! Мне противно иметь дело с таким подлецом! Подумать только, ты и не отрицал того, что девочка, которую ты встретил в России, была такой «мышью-дистрофиком»! От неё, чёрт возьми, такие ужасные дети появляются.!

– Я люблю наших детей, они прекрасны, Монька! Энлис, Энни… Я их обожаю! А уж тебя, их мамочку, тем более!

– Да ты что?! Что-то я не видела, чтобы ты за меня заступался перед этими идиотами!

– Не смей так называть моих родителей!

– А что ты мне сделаешь?! Оскорбишь в их стиле?!

– Они тебя любят, а ты к ним.!

– Они меня ненавидят, и я их тоже! Просто м-мерзкие люди!

– Мерзкие?! Тогда и ты – мерзкая стерва, придирающаяся к другим! Давай, уходи из этого дома, раз тебе тут не нравится! Топай к себе!

– «Топай к себе»? С каких пор наш с тобой дом стал только моим?!

– С таких пор, как ты стала такой собачонкой… – Маркус думал встать на ноги, но я повалила его, ухватив за воротник.