Никтория Мазуровская - На счастье

Но они оба смотрели на девушку и не знали, что делать.

В разорванной одежде, с проступающими синяками на шее.

Глаза, полные ужаса и паники, слезы, размазанные по лицу, поплывшая тушь. Руки дрожат, ногти обломанные и в крови, держит полы пальто и пытается его застегнуть, но не хватает пуговиц.

Но хуже было с лицом.

Отпечатки пальцев на лице еще не проступили синяками, но заметны из-за разводов туши. И кровь.

Они оба только сейчас начали понимать, что тут произошло. Практически под носом у кучи людей, идущих по улице.

Даник прокашлялся и подошел ближе, но девушка отскочила и что-то захрипела, задрожала еще сильней.

– Я тебя не трогаю. Он ушел, видишь, – он поднял руки раскрытыми ладонями вверх, показывая, что не причинит вреда, – Ты… ты… он успел что-то…

Но ответа не потребовалось. Успел.

Пусть и было темно, но брат уже светил фонариком от телефона и звонил ментам.

Даник заметил голые икры, почему-то один сапожек на ноге, пальто было до середины бедра и по внутренней стороне стекала белесоватая жидкость.

Гением тут быть не надо, и так ясно.

Весь хмель выветрился из головы моментально.

Эти ее глаза, полные ужаса, паники и дикой ярости, зрачки почти на всю радужку он запомнит на всю жизнь.

Когда девчонка посмотрела на свои бедра… зашаталась, ее всю ощутимо тряхнуло, и она съехала по стенке, теряя сознание.

Рядом завыла сирена подъезжающих машин.

****

Что может ощущать мужчина, отец двоих детей, когда ему звонят среди ночи и говорят, что его старшая дочь, живущая в другом городе, сейчас находится в больнице?

Это напугает любого родителя, который любит своего ребенка.

Петр Афанасьевич с дочерью был не в самых лучших отношениях, но звонил ей раз в неделю и пытался эти самые отношения наладить.

После развода с ее матерью, Ксюша встала на ее сторону и отказалась даже попытаться услышать его, ее отца.

Не брала у него деньги, хотя он регулярно их высылал, отказывалась от подарков даже, врученных на ее день рождения. В общем, объявила бойкот. И несколько лет его игнорировала. Чуть повзрослев, переросла, и пыталась наладить отношения.

Петр был хоть порой и резким, но единственную дочь любил, и зла на нее никогда не держал. Потому ухватился за возможность перемирия двумя руками и даже зубами.

Дочь взрослела, вот-вот должно его малышке стукнуть двадцать два, совсем взрослая и самостоятельная. Хотя для него она всегда будет маленькой принцессой.

В последнее время, живущая одна в квартире,– мать то усвистала в брачное путешествие. На его взгляд, слишком рано дочь начала сама жить, пусть и недолго. Не среди небожителей живут ведь, а в реальном мире.

Он пытался дочь к себе упросить переехать, да все никак, уперлась рогом, и все тут.

А теперь вот звонок офицера полиции и сообщение про больницу.

Ему стало страшно и тревожно. С роду его малышка никогда в больнице не лежала, даже в детстве. Вот к другу своему бегала, да. Но, чтоб самой болеть и лежать,– нет.

Она у него крепкая, вся в отца. Жизнь любила.

Но когда он спросил почему его дочь в больнице и записывал адрес, где именно, услышал «На нее напали. Нападавший скрылся с места преступления…»

Формулировка могла подразумевать ограбление, просто шпана на улице прицепилась, да что угодно.

Но подумалось сразу о худшем. Когда говорят нападение, понимать под этим нужно изнасилование.

Ему не требовалось никаких доказательств, он уже знал, что ЭТО случилось с его малышкой. Сердцем знал.

Он преуспевающий юрист. Он знает, что такое жертва изнасилования или жертва насилия.

Как-то даже целое исследование пришлось прочитать и вникнуть, потому что вел дело в суде, где против его клиента были подобные обвинения. Недоказанные, кстати.

У него поджилки затряслись и задрожали ладони, стоило представить через какой ад будет каждый день проходить его девочка, чтобы пережить этот кошмар.

Пришлось вызванивать водителя, сам за руль сесть побоялся, не то состояние. И лучше никому не станет от того, что он вмажется в столб или другую машину.

Пётр давно закостенел и мало что его трогало. Все думал: самое страшное, что было в его жизни – это дочь, отказавшаяся с ним общаться.

Его не трогали проблемы клиентов, не трогали мировые проблемы. Политика, войны и голодающие дети в Африке.

Он был эгоистом и волновался о себе и своей семье.

Теперь же на голову обрушилось понимание – самое страшное, что он отец, не сумевший защитить своего ребенка от ужаса, от насилия, и вряд ли теперь она сможет ему доверить свою безопасность.