Лариса Печенежская - Танцующие под дождем. Том I

– Что с тобой? – спрашивает он, нахмурив брови и не скрывая раздражения.

Я слишком долго молчу. Винс слегка касается тыльной стороны моей ладони и чертит круг своим пальцем.

Нервы взвились, переворачивая мой желудок, словно прыщавые жабы. Я бы все отдала, чтобы прямо сейчас променять их на тех мотыльков, которые порхали во мне, когда рядом со мной был Бретт.

Я нервничаю, чувствую себя ужасно, но отказываюсь уходить. Я должна впустить в своё существование мужчину, хотя бы на одну ночь. Если я сделаю это, то смогу вернуться к нормальной жизни. Просто ужин, поцелуи, секс – и распрощаемся. Это то, что делают мои подруги. Я тоже могу сделать это. Мне нужно убедиться, что мое женское начало все еще живо.

Винс тем временем кладет мне руку на бедро, зазывно улыбаясь и безмолвно спрашивая, может ли позволить себе более откровенные движения. Я борюсь с собой и не сбрасываю его руку, которая медленно движется к моему оголенному колену, пытаясь по пути погладить внутреннюю часть моих бедер. Мерзкое ощущение. Мое сердце отчаянно стучит, грозясь сломать ребра. Стремясь выжить в этой экстремальной для меня ситуации, прячусь за недавние воспоминания.

– Ты красивая, -слышу возбужденный шепот возле уха. – Мне так хочется тебя трахнуть.

Винс пытается заглянуть мне в глаза и увидеть в них ответное желание, но всякий раз, когда наши взгляды встречаются, все внутри меня холодеет. Что ж, это провал. Но ведь было же хорошо и приятно с Бреттом! Я заставляю себя улыбнуться, пусть и фальшиво, хотя предпочла бы, чтобы меня ударили по голове и я отключилась.

И тут Винс поднимает руку и скользит ею по моей спине, задерживаясь на оголенных плечах. Я не могу дышать. Черт возьми, почему я не могу вести себя, как все? Почему его прикосновения вызывают тошноту? Я стану терпимее, лучше, клянусь.

Все за столом разговаривают друг с другом, Шанна чему-то смеется, прижимаясь к Нейту, Винс уже потирает пальцем край моего декольте на груди. Платье без рукавов, на тоненьких бретельках. Внезапно я оказываюсь где-то в другом месте, будто наяву чувствую на себе руки ненавистного человека. Прошлое и настоящее сталкиваются вместе – и я еще больше напрягаюсь. А Винс уже забрался мне под юбку. Я сильно сжимаю ноги.

– Ты что, с мужиком никогда еще не была или корчишь из себя девственницу, чтобы меня завести? – Успокойся. Я не кусаюсь, – раздается совсем рядом голос Винса, пронизанный нотками злости.

– Не верь ему: кусается еще и как. Он любитель жесткого секса, – хохочет Нейт, похлопав друга по руке. Шанна наклоняется и целует его. Мое лицо краснеет, и я отворачиваюсь. Бретт наблюдает за нами, как и Винс за мной. Между нами устанавливается благословенное молчание и долгожданное затишье.

Но не на долго. Прервав его, он начинает говорить о своей семье и доме, о том, что хочет открыть свой бизнес, какой, я прослушала, и отправляет орешки в рот, громко чавкая. Мне было все равно, о чем он треплется. Пусть говорит, что угодно, лишь бы перестал лапать меня своими потными руками.

– А что насчет тебя? Твоя семья здесь?

Казалось бы, нормальный вопрос, уместный в нашем случае. Казалось бы, но… Я не хочу отвечать. Я не хочу чувствовать его бедро возле своего бедра. Я думаю только о том, чтобы он оставил меня в покое, просто забыл о моем существовании. Медленно отодвигаюсь. Еще один маневр – и я упаду со стула.

Винс недоуменно смотрит на меня, видя, что я ощетиниваюсь, когда он упоминает мою семью. Беру себя в руки и пытаюсь казаться нормальной.

– Нет. Мои родители умерли.

Винс близко наклоняется и пропускает мой локон между пальцев, даже не выразив сочувствия. Невоспитанный чурбан. Боже мой, как же он мне надоел! И тут я замечаю, что стол, за которым сидел Бретт, пустой. Пробежала взглядом по бару – там его тоже не было. Ушел. Душа скорчилась от боли и сожаления.

– Ты выглядишь невероятно сексуально, – в это время, как заевшая пластинка, шепчет Винс, пытаясь меня поцеловать. Волосы на голове возмущенно зашевелились, а он наклоняется еще ниже, кладет свою руку мне на затылок и притягивает к себе. Медленно. Очень медленно. И дышит в лицо перегаром, смешанным с гнилостным запахом нечищеных зубов.

Мне становится дурно. Глаза жгут невыплаканные слезы. Пульс бьется, будто кто-то страшный преследует меня, но я заставляю себя оставаться на месте. Рука Винса, как холодная змея, опять скользит под подол моего платья и на полпути до моего бедра сжимает его. Он лапает меня, а мой мир наклоняется, грозя разбиться вдребезги.