Анна Штогрина - Мелодия одержимости

It’s just my reflection that is out of date (Это всего лишь устаревшее отражение)

Cause it’s all in your attitude (Все зависит от твоего отношения к жизни)

It’s all in your point of view (Все зависит от твоей точки зрения)

I won’t act my age (Я не буду вести себя на свой возраст)

Just need a little bit of Peter Pan and some imagination (Мне нужно только немного воображения и капелька Питера Пена)

No, I won’t act my age! (Нет, я не буду вести себя на свой возраст!)

Я выдохлась на припеве окончательно. Шумно втянула целый галлон воздуха и заметила, как впереди от сосны отделилась внушительная фигура незнакомого парня. Он начал громко хлопать мне и подходить ближе. Я присмотрелась. Его я не знала, хотя за несколько лет проведенных в Зеленых Соснах могла похвастаться, что дружу со многими ребятами. Если не со всеми.

Незнакомец, на вид подросток лет шестнадцати, выглядел очень странно. Высокий, широкоплечий. Непомерно большие мускулистые руки. Светлые волосы и брови. Глаза словно прозрачные. Вроде не альбинос, но слишком бледная кожа с розоватым оттенком казалась неестественно прозрачной.

Я чуть нахмурилась. А он заговорил со мной на английском:

– Интересный выбор песни, малышка, – он чуть улыбнулся мне дружелюбно. Его произношение слегка картавило, я уловила музыкальным слухом акцент.

Я расслабилась: значит, он не какой-то маньяк. Но доверять посторонним, тем более таким крупным парням, не стоит. В свои десять лет я от мамы это уже заучила.

– Ничего странного. Это Кэти Перри вообще-то поет, – с гордостью сказала я.

– Значит, тебя зовут Кэти? – спросил он.

Я ошарашенно посмотрела в его бледное лицо, слишком строгое и взрослое.

– Ты что, дурак? Не знаешь, кто такая Кэти Перри?! – воскликнула я зло и топнула ногой. Мне было все равно, если я его разозлю своим оскорблением. Я защищала своего кумира.

Но, на удивление, незнакомец лишь пожал плечищами в светлой футболке и засунул ладони в карманы спортивных штанов.

– Кэти Перри – американская певица, композитор, автор песен, актриса, посол доброй воли в ООН. А еще мы с ней похожи. Я такая же красивая, – добавила я и тряхнула кудрявой головой.

Блондин чуть прищурил глаза и склонил голову на бок, пристально рассматривая меня. Я уперла кулаки в талию. Вот же наглец! Он своим взглядом раздражал меня больше, чем тем, что не знал, кто такая Кэти Перри.

– Да уж! – усмехнулся он своим мыслям. – А как же зовут тебя, красивая?

– Я Евгения Курносова. Будущая певица и актриса. Скоро я поеду в «СтартТайм», и из меня сделают звезду, – с чувством гордости добавила я. Пусть знает, что общается с будущей знаменитостью.

– Евгения, ты и так уже звезда. Я бы сказал, целый космос звезд! И талантливая, и дерзкая, и харизматичная, и красивая! – спокойно произнес блондин.

Я покраснела от его комплиментов. Раньше такие взрослые парни не говорили мне ничего хорошего. Могли посмеяться или толкнуть, будто случайно. В общем, обычное отношение к малявке. На них нечего обижаться.

– Хорошо, считай, что ты загладил свое невежество, – по-королевски громко произнесла я. – Можешь сказать теперь, как тебя зовут, – разрешила я, чем вызвала очередную усмешку у незнакомца. Его явно забавляла я – боевая пигалица.

– Я Адлер Леннон. Приехал с матерью из Берлина к бабушке, Марии Захаровне. Ты ее знаешь? – спросил парень и испытующе всмотрелся в мои глаза.

– Конечно. Мы с тобой, получается, соседи. Я только сегодня ей занесла пирог. Мама через день готовит старушке, и я отношу и помогаю иногда по дому. Это хорошо, что вы приехали. Она совсем себя плохо чувствует, – взволнованно добавила я. Теперь все прояснялось. Я вспомнила рассказы Марии Захаровны о дочери Стелле, которая очень давно уехала на заработки в Германию и вышла там за какого-то бизнесмена. И что у нее есть внук Адлер.

– Спасибо, что помогаешь бабушке, – серьезно добавил блондин. Подошел ко мне совсем близко. Наши лица оказались друг напротив друга. Он внимательно смотрел прямо в мои глаза. Я чувствовала себя неуютно от такого пытливого откровенного интереса. Но не подавала виду. Я же не какая-то малолетка. Я уже взрослая, мне десять!

– Пожалуйста. Мне вообще-то не тяжело. И я люблю с Баксом играть, – добавила я, вспомнив за мелкую собачонку – рыжего шпица.

– Мы друг друга невзлюбили. Он укусил меня за кроссовок, а я дал ему под зад ногой, – ответил Адлер.

– Нельзя обижать животных, верзила! – вскрикнула я, представляя, как этот здоровяк отпихнул моего рыжего друга.

– А людей, значит, кусать можно? – спокойно спросил он.