Виктор Улин - Шакал

– Скажи лучше, что не знаешь вообще ничего, – с неожиданной язвительностью добавила Ирина. – А так легко, как Костя, вообще не сможешь говорить. Ни на каком языке. Чего уж там.

– Да ладно. Если надо, я и вам закажу, – утихомирил ее Верников.

– Слушай, а ведь ты и в магазине можешь по-немецки поговорить, да? – Иринины глаза неожиданно вспыхнули.

– Могу, конечно. Что в этом сложного? Кстати, цена для немца окажется меньше.

– Ну это уж ты загнул, – возразил Сергей. – Из области мистики.

– Давай сходим вечером в маркет, тут поблизости, и сам убедишься.

– А я здесь тебя хотела попросить. Тут в одной из лавок какие-то травы турецкие продаются… А хозяин по-английски двух слов связать не может…

– Спросить можно, но зачем тебе травы?

– Так натуральные же лекарства. Жена моего папы говорила, что у него рак подозревают. Все лучше таблеток…

– Как говорит мой друг Ульянов относительно лечения серьезных болезней народными средствами – « Лечатся лекарствами; травами – травятся ».

– Слушай, этот твой Ульянов… Ты столько про него рассказывал. Он кто, я забыла?

– Хороший человек. И врач от бога. Доктор медицинских наук. Кандидатскую, кстати, защищал по абортам. И до сих пор делает их лучше всех в городе. У него руки невесомые. Так что ты имей в виду, если что…

Верников усмехнулся, быстро посмотрев на Ирину.

– Ты знаешь, – она засмеялась. – К сорока годам я наконец научилась не беременеть.

– Правда? – серьезно переспросил Верников. – Знаешь, а вот я перестал беременеть гораздо раньше.

И все трое захохотали, весело и дружно.

– Ты не отнекивайся, у тебя сын растет, – вдруг сказал Сергей.

– Почему это « у меня ». У нас, между прочим… Вот, Костя – Анохин в последнее время полностью дистанцировался. « Твой сын », « у тебя растет »… Ты что имел в виду?

– А ты сама подумай.

– А, это… Между прочим, я Коле недавно презервативы купила и объяснила, как пользоваться, – слегка покраснев, призналась Ирина. – А то действительно к твоему Ульянову придется кого-нибудь отправлять.

– Или в ЗАГС вести, – вредным голосом добавил Сергей.

– А ну тебя, Анохин. Вот возьму и брошу, и уйду от вас вообще, живите вдвоем, как хотите.

Ирина замолчала, нехорошо сверкнув глазами, и снова потянулась к Верниковскому коньяку.

– Ох, ребята… – заговорил Верников, чувствуя, как опять начинает зреть скандал. – Без вас бы я пропал. Все-таки здорово, Сергей – в аэропорт приехали, машину ты там оставил, назад без проблем вернемся. Ну, конечно, мы бы могли и на моей « восьмерке » поехать. Но не поместились бы все четверо с багажом.

– Да уж, – подтвердила Ирина. – Багажа у нас много. И в основном – мой, как Анохин ни сопротивлялся.

– Вот я и говорю. Ко мне не полезло бы, а в твою « Карину »…

– Не « Карина », а « Калдина », – поправил Сергей. – Это другого класса автомобиль.

–…Не знаю вообще, зачем Анохину понадобился этот гробовоз!

– Как зачем? Сели все вместе, и весь багаж поместился.

– Сергей правильно говорит, – поддержал друга Верников. – Большая машина бывает нужна в самый неожиданный момент.

– Кстати ты, Костя, почему машину не сменишь? Не надоело тебе на задрипанной « восьмерке » кататься?

– Я к ней привык. К тому же не всем везет, как тебе. Не все – генеральные директора фирм. Скромному ветеринару хорошая машина не по карману.

Верников, конечно, говорил неправду. Он давно мог сменить машину, если бы поднатужился. Но не испытывал в этом необходимости. Как-то незаметно подступил возраст, когда модель и новизна автомобиля утратили свою ценность.

– А кредит?

– Какой кредит? Я же по сути частник. И ничем не обеспечен.

– А ты разве в клинике не числишься? – удивилась Ирина.

– Числюсь. Не только числюсь, но и работаю. Но платят три копейки. А главный доход – это кошки. Их я на выезде лечу. Почти круглосуточно.

– А зачем тогда в клинике? Если платят мало?

– Честно говоря – для интереса. Кошки кошками, а туда порой таких животных доставляют… Вот недавно бабка из деревни утку привезла. В корзинке. Со сломанной лапкой.

– И что? – спросила Ирина.

– Шину наложил, забинтовал. Сейчас, наверно, бегает – не угонишься.

– Но жить все-таки можно?

– Именно, что жить можно. Не больше. Не забывайте, мне еще алименты по первому браку платить.

– У тебя там сын? – уточнила она.

– Сын и дочь. Дурное дело нехитрое, – невесело усмехнулся Верников.