Виктор Улин - Шакал

…То случилось тысячу лет назад. И теперь Верникову не верилось, что он мог даже по пьяному делу посягать на груди сорокалетней женщины, которая сейчас неторопливо натирала ему спину. Впрочем, тогда Ирине было далеко не сорок. Как и ему. Но все ушло в давно прошедшее время. В Plusquamperfekt , как говорят немцы.

–…Ну вот, готов! – Ирина наконец повернула Верникова, любуясь своим трудом. – Нет, ты посмотри, Анохин!

По какой-то староинтеллигентской, вычурной и ненатуральной привычке она именовала мужа по фамилии. Имя использовала редко – и уж реже некуда, когда дружеское застолье приподнималось до определенного градуса и заблестевший мир представал в радостном свете, ласково называла « Серёжиком ».

– А что смотреть? – усмехнулся Сергей. – Мужчина как мужчина. Все что надо, и даже более того.

– Да, более того. Но именно что того. У тебя, Анохин, тоже более того. Только в другом месте.

– Чем тебе мое место не нравится?

– Сказала бы я тебе… Я серьезно, Анохин. Я старше тебя на два года, Костя меня тоже на два. Выходит, ты моложе его на четыре. Тебе ведь даже сорока еще нет! Но посмотри на Костю – поджарый волк. А ты разъелся, как старый орангутанг.

– Орангутан, – машинально поправил Верников.

– Что? – не поняла Ирина.

– Оран-гутан, то есть лесной человек. « Гэ » на конце не нужно. Это безграмотно с биологической точки зрения.

– Зато верно с человеческой. Посмотри на эту разожравшуюся обезьяну!

Верников почувствовал, как медленно назревает семейный скандал – у Анохиных в последнее время они стали довольно частыми, причем всегда по инициативе Ирины, которая абсолютно его не стеснялась. И прежде, чем убежать в море, попытался загасить вспыхнувшее пламя:

– Ну, если быть точным, не разъевшуюся, а распившуюся. А пиво, между прочим, профессиональный напиток компьютерщиков. Ты рада, что Сергей – директор компании, или нет? Пиво необходимо для мозгов. Это я тебе как доктор говорю.

– Как ветеринар, если уточнить? – не преминул поддеть Анохин, бывавший иногда чересчур язвительным и в данном случае даже не уловив, что Верников пытается его защитить.

– А какая разница. Все живое устроено сходно, – ответил он, переводя разговор на безопасную тему. – И у животных тоже есть мозги. Если мы этого не понимаем, то значит, нам собственных мозгов не хватает. Да, я ветеринар, а не нейрохирург. Но ты так давно меня знаешь и до сих пор не понял простой вещи…

Он остановился, поняв, что начинает слишком агрессивно обороняться от Сергея – махнул рукой и побежал купаться.

Здешнее море в общем не нравилось Верникову, хоть и называлось Средиземным.

Вероятно, турки построили отель в дешевом и неудачном месте, где всегда дул ветер, и в любое время бушевал накат, взмучивая песок и делая воду непрозрачной. Прибрежная полоска шириной метров в сто отделялась шнуром и именовалась « Заповедной зоной черепах » – « Schildkrotenschutzsone ». По словам отельного гида, лупоглазой и косноязыкой южнорусской девицы, здесь исторически жили турецкие морские черепахи Caretta caretta – вид, конечно, вспомнил сам Верников – которые до сих пор ползают через пляж и даже откладывают яйца.

В самом деле, в нескольких местах красно-белые полицейские ленты выделяли квадратные площадки вроде пустых могил с воткнутыми в песок прутиками. Вероятно, так обозначались места кладки. Из-за черепах заповедную полосу не чистили – в отличие от той части пляжа, где стояли лежаки и навесы.

Неизвестно, нравился ли такой подход черепахам, но для отдыхающих последние сто метров служили полосой препятствий. Грязный песок был усыпан какими-то колючками, нанесенными из моря щепками и прочим естественным мусором. К которому прибавлялся продукт человеческих рук вроде смятых пивных банок, бутылок из-под кока-колы и недоеденных арбузов. Которые турки также почему-то не убирали, пользуясь неприкосновенностью « черепашьей зоны ».

Верников пробежал к морю, стараясь миновать самые твердые колючки, и вошел в воду. Море тоже радовало мало. Желтое от мочи мелководье через несколько шагов круто падало на глубину. В результате у кромки воды кишели не умеющие плавать. Особенно раздражали Верникова дети. Он их не любил, и сам вид орущих, ревущих и кидающихся песком существ выводил его из себя. Лучше бы уж пляж остался диким и тут по-прежнему ползали молчаливые черепахи.

Купальная зона отмечалась буйками метрах в пятидесяти от берега. Заплывать дальше было небезопасно: там вовсю гонялись кретины на вонючих водных мотоциклах. Впрочем, внутреннее плавание тоже не обходилось без риска: кретины другого рода взлетали с пляжа на буксирных парашютах, и пловец рисковал в любой момент получить удар ногой по голове. Турок это не волновало.