Марина Кистяева - Сын своего отца

Глаза незнакомки ожили, в них появился притягательный яростный блеск, которым она грозилась сжечь его до горстки никчемного пепла. Иван, несмотря на последнее заявление девочки, зачарованно уставился на неё, не в силах оторвать взгляда.

Злость женщин раздражала его в ста процентах случаев. Даже мамина и сестрёнки.

– Тихо, – он поднял руку, усмиряя рождающуюся на его глазах тигрицу.

– Тихо? Тихо?! Вы… – она снова толкнула его в обнаженную грудь, уже сильнее. – Вы… Да лучше бы я в тюрьму пошла, чем с вами… вот так! И… и вообще! Вы же Коваль! Вы не могли…

Запал у девочки пропал так же быстро, как и появился.

Из её почти пламенной речи Иван выцепил лишь самое основное: её отправили сюда во избежание судебного срока. И что успела натворить эта малышка?

От былого удовлетворения не осталось и следа.

Иван Коваль никогда не был хорошим парнем, но и насильно девочек не брал.

Никогда.

В этом вопросе мама их воспитывала строго.

Любить – можно. Физически обижать – нельзя.

Иван моргнул. Что-то становилось паскудно на душе…

И это её «вы же Коваль» сказано с неким придыханием.

Но обвинительным.

Он ничего больше не понимал.

– Так, – сказал, обрезая новый поток надвигающейся истерики. – Хватит. Сейчас мы идем в кабинет, и ты мне всё рассказываешь. Кто тебя сюда прислал и зачем. А потом уже мы…

– Никуда я с вами не пойду! И отойдите от меня! Дышать не могу…

Последнее предложение прозвучало тоже обвинительно.

Иван расправил плечи и жестко продолжил:

– Мои слова не обсуждаются.

– Приказы, вы хотите сказать, да?

Она подняла руку и совсем по-детски кулаком убрала слезы со щек.

Второго акта точно не будет…

Не сегодня.

– Пошли.

– Нет. Я ухожу, и вы можете звать ваших людей, пусть они меня арестовывают! Я с вами… Ай!..

Ивану надоело слушать лепет Веснушки, и мужчина пошел на кардинальные меры. Хуже того, что он уже натворил, не будет.

Натренированными движениями ловко перехватил её за талию и поднял на руки, предусмотрительно предупредив:

– Только попробуй ещё раз ногти в ход пустить!

Сказал, а у самого засосало под ложечкой оттого, что серо-голубые глаза, в которых плескалась очевидная обида, всё ещё были наполнены слезами.

Ладно… Не в таких ситуациях бывал.

Она сжалась, натянулась, едва ли не превратившись в струну. Он, стараясь никак не реагировать, быстро направился в сторону кабинета.

Там есть бар. Нажрется. И её напоит. Чтобы нормально объяснила, что к чему.

И легкая какая… Пушинка просто.

Через пару шагов девочка и вовсе притихла. Он даже перестал слышать, как она дышит. Лишь чувствовал…

Его продолжало крыть.

Если Веснушку заставили прийти сюда и лечь с ним, что получается? Он её изнасиловал?

Но кто, сука, на такое осмелился? Кому жить на Руси хорошо надоело?!

Иван снова закипал. Он ведь узнает. И мотивы, и кто кому сколько заплатил. Доберется до основ, и тогда… Небо с овчинку покажется.

Пока шел, снова и снова прокручивал последние десять-пятнадцать минут в голове.

На территорию закрытой военной базы ни одна гражданская девушка не войдет. Блокпост остановит, плюс по территории камеры, ток пущен, собаки. Это на первый взгляд база выглядит нелюдимой, почти списанной. В реальности дела обстоят иначе. Всем в округе это известно.

И не в округе – тоже.

Какая существовала вероятность, что Веснушка гражданская? Плюс на ней армейская форма. Не гражданский камуфляж, а именно их форма.

Значит, служит.

Так?

Девочкам в армии в принципе сложно. Или ты каждый день доказываешь, что в тебе есть стержень, наравне с мужиками бегаешь по плацу, выполняешь команды, ездишь в командировки в тмутаракань, а то и в зоны боевых действий, или ложишься. Под кого? Тоже актуальный момент. Или находишь одного покровителя, который продвигает и оберегает тебя, а потом пристраивает на хлебное тихое место. Или под каждого, на кого укажут: под проверяющего, вышестоящего. Под любого. И хорошо, если заплатят, отблагодарят.

А его Веснушка? Что она забыла на его базе?

Мог ли он ошибиться и принять её не за ту? Не за девушку из второй категории? Тогда что она делала на базе? Как сюда попала?

И на блокпосту майор знал, что он приехал.

Чужих здесь не могло быть.

«Вы же Коваль…»

В памяти Вани снова всплыла именно эта её фраза. Звучала с подтекстом легкой викторианщины: вы же джентльмен, вы не можете поступить подло. Так выходило, или у него окончательный перегрев серого вещества?