Бадри Шарвадзе - Дочери Лота и бездарный подмастерье. Часть 2

Подмастерье почувствовал, что, пожалуй, наступило время расстаться с постелью, ибо уже ничем нельзя оправдать свое сибаритство, грозящее перейти все границы.

Было начало первого. Пожалуй, так поздно он не вставал на протяжении всех последних лет. Но энергично принявшись за утрен ний туалет, он предполагал “размочить” план занятий до двух часов дня хотя бы одним часиком. Так он и поступил, и гнетущее впечатление от утреннего бездельничанья было несколько смягчено. Днем он совершил часовую прогулку, по понятным причинам урезав количество посещаемых им обычно мест, и возвращался в надежде увидеть у себя дома обеих сестер. Но дома их не оказалось.

Занятия были продолжены. Минут через двадцать знакомое позвякивание в замочной скважине так обрадовало его, что он от волнения замер, а несколько секунд спустя сорвался с места. Лколазия уже прикрыла входную дверь, и в передней было довольно темно. Рядом с ней, с сумками в руках и, видимо, терпеливо дожидаясь, куда ей укажут идти, стояла Детерима.

– Входите, пожалуйста! – сказал Мохтерион, не глядя на нее и приоткрывая вторую половину двери, ведущей в залу.

Детерима чуть посторонилась, но медлила входить.

– Чего ж ты смотришь? Заходи! -пригласила Аколазия.

Гвальдрин опередил всех и находился, видимо, уже в своей комнате. Детерима сделала несколько шагов вслед за Аколазией, а когда Подмастерье оказался рядом с ней и наклонился, чтобы взять у нее из рук сумку, остановилась и не без некоторого смущения произнесла:

– Не беспокойтесь. Она не очень тяжелая."

Подмастерье не стал настаивать.

– В прихожей я не поздоровался с вами, потому что не видел вашего лица. А сейчас вроде бы поздновато. Как вы долетели?

– Спасибо, без приключений. Мы с Аколазией уже более двух часов ничего другого не делаем, как только здороваемся с вами, правда, заочно.

– Более двух часов? Но из аэропорта до города не более получаса езды.

– Мы отметили нашу встречу в ресторане аэропорта.

– Вот это оригинально! А дома вы не собираетесь праздновать?

– И дома отпразднуем. Только отдохнем немного!"

Они вошли в комнату. Аколазия хотела было раздеться донага, как делала обычно, но вовремя спохватилась и теперь, почти умоляя взглядом, дожидалась его выхода, чтобы все- таки дать волю устоявшейся привычке.

– Не буду вам мешать, – поспешно проговорил Подмастерье и удалился. Он услышал, как за спиной накинули крючок. Аколазия наконец получила право поступить так, как ей хотелось.

VII

Детерима была во всех отношениях более привлекательной, чем Аколазия. По крайней мере, когда они были рядом, ни один мужчина не предпочел бы ей сестру. Этот бесспорный факт не очень радовал, но по какой-то странной причине он был рад тому, что по прихоти судьбы был близок с Аколазией, и даже если в дальнейшем то, что связывало его с ней, могло бы быть потеснено отношением с Детеримой, то в некотором вполне определенном

смысле не могло бы быть превзойдено.

Подмастерье не смог сдержать удивления по поводу того, как мало его волнует подключение Детеримы к общему делу. Отчасти это объяснялось тем, что он уже думал об этом раньше, но более существенным было то, что он взял на вооружение следующее положение: помешать делу он ей не позволит, ибо его неспособность воспрепятствовать ей повлечет полное разрушение; а что до ее участия в нем, решение этого вопроса полностью предоставлялось ей. Впрочем, лучше было не откладывать с прояснением этого вопроса и, в случае надобности, повлиять на Детериму.

Когда вскоре послышались звуки, свидетельствующие о появлении посетитилей и возвестившие о начале трудового дня, можно было с точностью предсказать, что это Доик или Тортор с завербованными новобранцами. Очень много значащее в данном случае предсказание оправдалось и явило глазам деловито настроенного хозяина Доика с известным ему по вчерашнему посещению Апруном.

Как понял Подмастерье, главная цель визита заключалась во всемерном ублажении Апруна, и, ничего не имея против этого и желая еще кое-что уточнить относительно наличных видов услуг, он ввел гостей в свою комнату, а сам отправился к сестрам. Дверь открыла Детерима. Аколазия, видимо, считала, что передвижение по квартире поможет младшей сестре быстрее освоиться и, наверно, не ошибалась в этом.

Как только Мохтерион вошел в комнату, она, не глядя на него и поправляя перед зеркалом платье, сказала:

– Я сейчас выйду."

По ее голосу Мохтерион догадался, что она не хочет говорить при Детериме, и, несколько разочарованный тем, что могло стоять за ее нежеланием, вернулся в залу.